Черные паруса

Ко всему прочему, массивное тело было не самой примечательной его чертой, но холстом, на котором разместилось главное. Мистер Глиммери был жертвой светлячка. Его руки, плечи и спину покрывало переплетение светящихся линий, и теперь, когда искажающий зрелище пар слегка рассеялся, я даже рассмотрела филигранную вязь на затылке.

Он поднялся еще немного, показался крестец, затем ягодицы – светящиеся знаки покрывали каждую часть тела, – но в этот момент двое слуг вошли в бассейн с обеих сторон и накинули на него золотой халат. Мистер Глиммери опустил руки только тогда, когда они были надежно укрыты рукавами. Он застегнул халат спереди и медленно повернулся, чтобы смотреть на нас, выбираясь из бассейна по невидимой лестнице.

Я подавила рвавшийся наружу возглас. Светлячок основательно обжился на лице мистера Глиммери. Паразит сверкал, как грубо намалеванная маска, излучал желто-зеленый мерцающий свет. Он проник даже в глаза – там играли искры, как в инкрустации из драгоценного металла. Узоры на его коже были неоднородными – полосы и завитушки, подчеркивающие природные линии и углы и потому затмевающие их, как своеобразный, сбивающий с толку камуфляж. Под халатом могучая грудь вздымалась и опускалась, и я была готова поклясться, что яркость светлячка изменялась в такт дыханию.

– Вы, как я понял, капитан Маранс, – обратился он к Фуре тем же низким текучим голосом, каким говорил, когда еще был в молоке. – Только что с Пустотной стороны, судя по всему. Ваш корабль, мне сказали, «Серая леди»?

– Так мы его называем, – сказала Фура.

Мистер Глиммери подошел к нам, оставляя на изразцовом полу огромные молочно-белые следы, которые его слуги поспешно стирали. Он медленно вдыхал и выдыхал, возвышаясь над Фурой и мной; его грудь была на уровне моего носа, а голова смотрела сверху вниз, как валун, готовый скатиться с холма.

– Странно, что вы не вышли на более близкую орбиту, остались в сотне лиг, даже дальше. Вы же много времени потратите на полеты туда-сюда.

– Надеюсь, нам не придется слишком часто мотаться, – сказала я.

– Значит, у вас не так уж много дел? – Он перевел взгляд на меня, в глазах быстрее забегали искорки, выражая живое и опасное любопытство. – А вы, собственно…

– Траген. Главный чтец костей.

Он снова посмотрел на Фуру:

– Любите держать такие вещи в рамках семьи, капитан?

– Мистер Глиммери? – озадаченно спросила она.

– Просто вы удивительно похожи друг на друга. Вас можно принять за сестер.

Слуга-мужчина принес маленькое блюдо с единственным бокалом на тонкой ножке, наполненным вязкой жидкостью соломенного цвета. Мистер Глиммери взялся за ножку необычайно толстыми пальцами, поднес бокал к губам и осушил до дна. Поставил его, отпустил слугу.

– Это было бы ошибкой, – проговорила Фура. – Мы не родственники, и это наш первый совместный полет. – Ее взгляд стал пристальным. – Вы часто проявляете такой интерес к вновь прибывшим экипажам, мистер Глиммери? Сдается мне, это не слишком практично.

– Вы забываете, что у нас очень мало посетителей, капитан Маранс. Так мало, что было бы довольно странно, если бы я не проявил интереса. И даже немного невежливо… Кстати, о вежливости: я забыл о хороших манерах. – Он взмахнул рукавом. – Пожалуйста, присаживайтесь. Не хотите ли вина? Принесите вина! Прошу извинить – мне надо одеться. Конечно, если вы захотите принять молочную ванну, я велю приготовить ее для вас.

– Все в порядке, – сказала Фура. – Мы мылись совсем недавно. Не позднее чем пару дней назад.

– Предложение остается в силе. А в мое отсутствие с вами охотно побеседует один джентльмен. Если вы окажете такую любезность, он будет весьма благодарен. Не стану вас задерживать.

Мистер Глиммери удалился, а нам предложили пройти в угол, отгороженный золотыми ширмами. Там стулья и диваны окружали низкий столик с напитками и миниатюрным заводом из колб, трубок и пузырящихся реторт. И тут, уже почти справившись с шоком от недуга мистера Глиммери, я получила второй сюрприз. В кресле особой формы сидел ползун; склонившись над столом, он вдыхал что-то из шланга с мундштуком.

– Добрый день, сэр, – робко сказала я, поскольку ни Фура, ни Прозор не произнесли ни слова, и тишина начала становиться тягостной. – Я Траген. Это капитан Маранс, а это Лодран.

Ползун издал шелестящий звук, похожий на хруст сухих листьев под ногами или шуршание бумаги. Требовалась немалая концентрация, чтобы расслышать в этих звуках понятную речь, но я уже встречалась с ползунами и была в разумной степени подготовлена.

– Добрый день всем вам. Я… мистер Каттл.

На своем веку я повидала их немало, но редко в такой близости. Плащ с капюшоном скрывал голову, тело и конечности, с помощью которых инопланетянин передвигался. Спереди плащ имел прорезь для верхних конечностей, и два крючковатых отростки орудовали пузырящимся аппаратом. Лицо тоже пряталось, за исключением усов, усиков и частей ротовой полости, которые торчали, как пучок хвороста, и все время двигались.