Черные плащи

Да и штанов нормальных тоже не нашлось — той рванью, что предлагал купить по пути Ксан, Саша побрезговал. Черт с ним, можно пока и в джинсах — под плащом да подолом туники не сильно-то и заметно, что там за штаны. Сойдет для сельской местности…

Пока ходили по мастерским да лавкам, Александр со всей отчетливостью осознал — нужно срочно позаботиться о финансах. На что жить, чем питаться? Вырученные от продажи чужой лодки денарии скоро закончатся — и что тогда? От заныканных Весниковым евриков в этом мире никакого толку — подтереться только, да и то купюры жестковаты…

Там, дома, когда готовились, оборотный капитал предполагалось взять с собой в виде золотых и серебряных колец, браслетиков, цепочек и прочей ювелирки, щедро закупленной профессором Арно. Набрался целый ящик — увы, он находился у парней, а куда те делись — это пока оставался большой вопрос, настоящая загадка. А теперь, ничего не поделаешь, предстояло выкручиваться самим, и как долго — известно одному Господу. Где взять средства? Самый простой способ — разбой, в любом ином случае потребуется хоть какая-то исходная сумма, скажем, для покупки небольшого суденышка. А разбойничать не очень-то хотелось, нехорошо это — душегубствовать.

Купленная туника Весникову неожиданно понравилась. Он сразу ее и натянул, примерил, прошелся по комнате гоголем, покачал головой:

— Отель называется! Ладно — телевизор, но в номере даже зеркала нет!

— Зеркало? — Саша подозвал Ксана. — Сходи-ка спроси…

Юноша убежал, причем с готовностью, словно ожидал этой просьбы, и подобная угодливость не то чтобы не понравилась Александру, но оставила какой-то неприятный осадок. Впрочем, неприятное впечатление быстро развеялось, едва подросток вернулся — не один, а с Марией. Вот он к кому бегал! Не к хозяину самому, потому и помчался стремглав! Что и говорить — девчоночка-то симпатичная и явно нравилась Ксану, если не сказать больше.

— Вот вам, что просили.

Мария с поклоном протянула Саше старинное зеркало — римской работы, из стекла на оловянной подкладке. Такие ценились на вес золота, но постепенно выходили из моды: Отцы Церкви почему-то считали, что через подобное зеркало на людей смотрит сам дьявол! Богобоязненные люди — а таких тогда было подавляющее большинство — переходили на полированный металл (серебришко, золотишко, медь), а когда через много-много веков снова вернулись к стеклу, то мастера уже забыли, как приклеивать олово к плоскому стеклышку. Придумали заливать его в колбу, а ее потом разбивать, отчего зеркала выходили выпуклые. И какое представление могла получить о себе смотрящаяся в такое зеркальце девушка, пусть даже писаная красавица? Поистине дьявольское.

— Ой, ладно сидит рубаха, ладно! — Весников поворачивался и так и этак. — Хорошая вещь! Сколько я тебе должен, Саня?

— Вернемся домой — разберемся.

— Ага… вот и я так подумал. А это что?

— Башмаки. Давай-ка примерь!

Обувку тракторист натянул с подозрением, прошелся…

— Вроде жмут малехо.

— А ты попрыгай!

— Хм… а вроде и великоваты.

— Ничего, привыкнешь, разносятся. Нгоно, тебе как?

— В самую пору.

Мария о чем-то тихонько болтала с Ксаном, потом, хихикнув, ушла, снова скромненько поклонившись.

— Завтра в церковь пойдем! — после ее ухода радостно сообщил юноша. — Как раз месса.

— Ну вот. — Александр ухмыльнулся. — Как раз и приоделись.

— Слышь, Сань, чего этот хлюст-то ржет?

— В церковь завтра пойдем, Коля!

— Ну, вы и идите, коль интересно, — отмахнулся Весников. — А мне и так хорошо, без церквей да всяких там музеев-шмудеев. Эвон, прошлолетось к Иванычу, соседу, родственники приезжали, хвастали — в Питер, мол, ездили, в Эрмитаж ходили смотрели. Вот дурачки! Что там, в этом Эрмитаже, смотреть-то? Одни картины. Нет, я понимаю, музеи тоже разные есть… Музей еды там, музей шоколада, артиллерийский, ну и этот, где уродцы в банках…

— Кунсткамера, Коля.

— Во, она самая… Вот уж там, ясен пень, есть что посмотреть… А то картины! И чего на них пялиться?

— Некультурный ты человек, Николай, что тут скажешь?! Но в церковь ты с нами пойдешь, иначе съезжать придется.

— Ого! — Вальдшнеп удивленно приподнял брови. — Что, хозяин отеля-то монах, что ли, какой?

— Ну да, типа того. Околорегиозный деятель.

— А-а-а… ну, тогда понятно. И все ж таки, думаю, может, пора уже нам и домой, а?

Александр только сплюнул — ну что тут ответишь? Ведь сколько раз уже все обсказано, объяснено, и все равно на тебе — домой! Причем не скажешь, что Весников такой вот тупой и глупый — в иных делах очень даже хитрый и себе на уме. С другой стороны, хитрость — еще не ум, да и природная живость общей культуры никак не заменит.

— Ну, в церкву так в церкву, — не дождавшись ответа, согласился Вальдшнеп. — Посмотрим, полюбуемся. Там себя как вести-то? Ты ж сказал — служба будет?

А вот это верный вопрос, как раз в тему! Как вести-то?

— Нгоно, ты ведь у нас католик, кажется?

— Католик. — Инспектор несколько смущенно улыбнулся и щелкнул пальцами. — Только такой… нерадивый.

— Ну, помнишь, что на мессе делают?

— Да ничего особенного не делают — молятся только.