Черные розы

Она заключает меня в объятия. В крепкие, душераздирающие объятия, от которых веет бесповоротностью. Я еще никогда не видела Чарли в таком настроении.

Она и правда уезжает.

Я обнимаю ее в ответ. Я знаю: что бы ни произошло после того, как она выйдет за дверь, наши жизни уже никогда не будут прежними.

Она вытаскивает чемодан в коридор и захлопывает за собой дверь. Этот звук эхом отражается от стен, и мы с Мейсоном остаемся наедине в номере, который уменьшается в размере с каждой секундой, пока мы молча смотрим друг на друга.

– Мне очень жаль, – наконец произносит он. – Я знаю, как много она для тебя значит.

– Все нормально. – Я пожимаю плечами. – В моей жизни случались вещи и похуже.

У него перехватывает дыхание, а на лице отражается боль, словно мои слова его физически ранили.

– Кажется, ты серьезно вымоталась.

Я не знаю, что он имеет в виду: тренировку в спортзале или мое эмоциональное состояние, но решаю не уточнять.

– Зачем ты пришел? – спрашиваю я вместо этого. – Я уже сказала тебе, что у нас ничего не выйдет.

– Знаю. Но я пришел, чтобы тебя переубедить. – Он встает между мной и выходом, его проницательные глаза умоляют меня его выслушать.

– У тебя ничего не выйдет.

Я отступаю к кровати, стягивая с волос тугую резинку, от которой у меня начинает болеть голова. И бросаю ее на прикроватную тумбочку.

– Пайпер, я люблю тебя. – Мейсон прикладывает руку к груди, прямо над сердцем, словно для того, чтобы его признание прозвучало более убедительно. – И это, черт побери, просто чудо. Я думал, что этого никогда не произойдет. Я был счастлив – по крайней мере, я так думал. Ну, насколько это было возможно, учитывая… – Он машинально проводит пальцем по шраму на запястье. – Мне было не нужно ничего, кроме футбола и Хейли. Но в тот день, когда я познакомился с тобой, все изменилось. Я понял, что хочу большего. Меня не волнует твое прошлое. То, что с тобой произошло, произошло не по твоей вине, Пайпер. Это был не твой выбор. Но вот это – то, что происходит сейчас, – это твой выбор. Ты не можешь отрицать, что испытываешь ко мне какие-то чувства. Что, возможно, даже любишь меня. Но ты должна разрешить себе их испытывать.

Я нерешительно качаю головой:

– Даже если ты сможешь справиться с тем, что видел меня такой. Видел меня на той постели с теми парнями. Даже если все это для тебя не важно, я все равно думаю, что не смогу быть с тобой.

– Но почему, Пайпер? Ты считаешь себя ущербной? Потому что, уверяю тебя, все совсем наоборот. Я сочту за честь быть с тобой.

У меня совершенно нет сил. Ни эмоциональных, ни физических. Я устала сдерживаться. Может, если я все ему расскажу, он раз и навсегда поймет, что я права. Я прикрываю глаза, потому что для меня невыносимо смотреть на него, пока я обнажаю перед ним свою душу.

– Потому что твоя дочь всегда будет напоминать мне о дочери, которую я потеряла.

Слышно, как весь воздух из комнаты перемещается в его легкие. Я слышу его шаги, потом чувствую, как кровать рядом со мной проминается под его весом.

– У тебя была дочь? Ох, Пайпер. – Мейсон утешающе проводит рукой по моей спине и оставляет руку на постели, но держит ее так близко, что я чувствую ее тепло сквозь тонкую ткань шортов. – Расскажешь мне о ней?

Мои глаза все еще закрыты, когда я произношу:

– Ты меня возненавидишь.

– Я никогда тебя не возненавижу, милая. Ты была молода. Совершенно понятно – даже ожидаемо, – что после того, что с тобой произошло, ты сделала аборт. И если у тебя теперь не может быть детей, мы с этим справимся.

– Нет. Ты не понял.

– Тогда объясни.

– Мейсон… это слишком тяжело.

Он снова гладит меня по спине, пока я пытаюсь восстановить контроль над дыханием.

– Все в порядке, – повторяет он. – Я здесь. Я никуда не денусь.

Я делаю вдох. Потом выдох. Потом снова вдох. Через десять дыханий я наконец снова могу говорить. И тогда… может, потому, что я чувствую его успокаивающую руку у себя на спине. Может, потому, что бремя моих тайн стало слишком тяжелым. Может, я просто уже готова. Как бы то ни было, я начинаю говорить, и слова льются из меня быстрее, чем вода из прорванной плотины.

– Знаешь, как через несколько часов – а иногда даже через несколько дней – вспоминаешь какой-нибудь сон? В общем, после той вечеринки это стало случаться все чаще и чаще. Я думала, что сны про парней и секс – это просто нормальная часть половозрелости. Потом через несколько месяцев я заболела гриппом. Ну то есть я решила, что заболела гриппом, но он все никак не проходил. Наконец в ноябре – почти через четыре месяца после той вечеринки – мама отвела меня к врачу. Тогда-то я и узнала, что беременна. Я даже не знала, что потеряла девственность.

– О боже, Пайпер.

Мейсон пытается меня утешить, но в эту минуту я не хочу, чтобы он ко мне прикасался. Я отодвигаюсь от него, прислоняюсь к спинке кровати и прижимаю колени к груди.