Чёрные розы

Аполлон завёл машину и плавно вырулил со своего участка. Проезжая мимо дома своей соседки Людмилы, Аполлон с брезгливостью посмотрел на женщину, которая несла в руках бутылку дешёвого красного вина из местного магазина. Вот кто настоящая алкоголичка, подумал он, с утра уже накачиваться собралась. Если Аполлон пил для удовольствия и для того, чтобы расслабиться и снять напряжение, то она пила только для того, чтобы напиться. Как иначе можно объяснить выбор напитков, которые она выбирала для употребления? Да эту кислятину пить невозможно. После такого вина потом, наверное, неделю изжога мучает и похмельный синдром. Лучше бы водку пила, честное слово, и опьянение быстрее наступает, и не так противно. Хотя водка водке тоже рознь. Аполлон, например, предпочитал водке виски. У него это был самый любимый напиток, хотя от бокала-другого красного вина за обедом он себе тоже не отказывал – и бодрит, и даёт подзарядку для воображения.

Заскочив в магазин за сигаретами, Аполлон плюхнулся на сиденье, достал сигарету и с удовольствием закурил. С тех пор как он ночью выкурил последнюю сигарету, он не курил, а для него это было слишком долгое воздержание.

Припарковавшись у поликлиники, Аполлон зашёл в вестибюль и оказался около окошка регистратуры. Настроение его тут же упало ниже плинтуса. За окошком сидела кудрявая змея в очках. Сейчас опять начнётся. Аполлон сделал вежливое, насколько получилось, лицо, и заглянул в окошко.

– Женщина, доброе утро!

Змея зыркнула на него поверх очков и ничего не ответила.

– Я к неврологу записан на полдесятого.

Змея вперила в Аполлона вопросительный взгляд.

– Женщина, я к неврологу записан, – повторил Аполлон, чувствуя, как внутри у него начинает всё закипать.

Змея подпёрла голову руками и в упор смотрела на Аполлона, ничего не говоря.

– Карту мне дайте, пожалуйста, – сквозь зубы процедил Аполлон.

– На кого карта? – безучастным голосом спросила змея.

– Меня зовут Аполлон Некрасов.

Змея покопалась в картах, которые лежали рядом с ней на столе.

– Нет здесь такого.

– Дайте я поищу, – Аполлон с нетерпением протянул руку через окошко за картами.

Змея протянула Аполлону карты и молча следила, как он ищет свою.

– Ну вот, – довольный Аполлон сунул в окошко найденную карту.

Змея поправила очки и внимательно прочитала, что написано на карте.

– Но эта карта не на Аполлона Некрасова, а на Фёдора Кузнецова.

Аполлон достал из кармана паспорт и ткнул змее в окошко.

– Чокнутые ходят тут всякие, – забубнила змея. – Если Фёдор, так и говори, что Фёдор. А то Аполлон. Выдумал. Вот, держите свою карту, Фёдор Николаевич, – змея протянула карту в окошко, придерживая её за один конец.

– Меня зовут Аполлон, – твёрдо сказал Аполлон и потянул карту на себя. Змея держала её цепко и не отпускала. – Женщина, вот как вам только не стыдно. Вы же меня прекрасно знаете, и каждый раз одно и то же устраиваете.

– Вот именно, что я вас прекрасно знаю, и можно было за это время уже смириться с мыслью, что вы Фёдор, а не Аполлон. Или поменяйте имя в паспорте, раз вам своё так не нравится.

– Не ваше дело, – сказал Аполлон и вырвал наконец карту из рук змеи.

Как же Аполлона бесила и эта поликлиника, и эта неизменная змея в окошке. Тысячи читателей по всему миру боготворили его, для них он был почти что богом. Они с нетерпением ждали выхода каждой его книги и, когда книга наконец выходила в свет, их восторгу не было предела. А для этой змеюки он был просто сумасшедшим пациентом, обычным сорокапятилетним мужиком, у которого не все дома. Вот это и раздражало больше всего. Аполлон пытался добиться к себе должного отношения, но тем самым, похоже, ещё больше распалял змею.

Поднявшись на третий этаж, Аполлон без труда нашёл нужный ему кабинет. Как раз подошло его время. Около кабинета никого не было, и Аполлон, осторожно открыв дверь, вошёл внутрь. Врачей он не то чтобы боялся. Просто врачи всегда ассоциировались у него с болезнями, а соответственно и со смертью. Здоровые люди ведь по врачам не ходят, соответственно, каждый поход к врачу мог обернуться для него приговором.

Молодая врач что-то печатала на компьютере. Она улыбнулась Аполлону:

– Проходите.

Аполлон подошёл к столу и сел на стул, тяжело вздохнув.

– Что у вас? – повернувшись к нему, спросила девушка.

– Понимаете, – начал Аполлон, с трудом подбирая слова. – У меня в последнее время очень сильно болит голова. Бывает, что и кружится, очень сильно, так что у меня просто всё плывёт перед глазами, – Аполлону было очень тяжело говорить все эти слова. Ему казалось, что когда эти явления просто были частью его существования, они не имели под собой никакого веса, а когда он произносил их здесь, сидя в кресле у врача, они приобретали какой-то особый смысл. Он как будто сам себе подписывал смертный приговор.