Черные секреты

Госпожа Ом, которая поджаривала яйца для риса и раскладывала их на две тарелки, повернула голову и взглянула на Хаён.

Сегодня день планового осмотра тети Сонгён. Она позвонила госпоже Ом и попросила приготовить обед Хаён, так как сама планировала сходить к гинекологу, после чего где-нибудь перекусить и только тогда вернуться домой.

– Вы же знаете среднюю школу Канмун?

– Конечно, знаю. Мои сыновья тоже туда ходили. Большинство местных оканчивали эту школу.

– Может, вы знаете ученицу по имени Ли Юри?

Лицо женщины моментально посуровело. Она перестала расставлять посуду и остро глянула на Хаён.

– Откуда тебе известно о Юри?

Заметив, как изменилось выражение госпожи Ом, Хаён почувствовала, что здесь кроется нечто серьезное.

– Слышала разговор ребят, когда в прошлый раз ходила смотреть на школу, – тут же выкрутилась она.

Застывшее лицо женщины мгновенно расслабилось. Она поставила тарелку, которую держала в руках, на стол и прицокнула языком:

– Даже дети волнуются…

– Что-то произошло?

– Так, когда же это было… Пару месяцев назад она сбежала из дома.

«Побег из дома? – Только теперь Хаён вспомнила, что в рюкзаке лежат несколько комплектов одежды. – Стоп… Рюкзак сбежавшего ребенка оказался брошен в лесу?» – звенела в ее голове тревожная мысль. По какой-то причине девочка по имени Юри убежала из дома, но при этом рюкзак остался лежать в том лесу…

– Какой она была?

Госпожа Ом легонько покачала головой.

– Я не настолько хорошо ее знаю, чтобы сказать, какой она была. Просто знаю, чья она дочь, сколько ей лет и в какую школу она ходит. Встретившись на дороге, мы обменивались приветствиями…

Хаён была разочарована, не сумев получить информации больше той, которой уже обладала.

– Начинай есть. Все остынет.

Девочка взяла ложку и приступила к еде. Но могла думать лишь о том, почему рюкзак сбежавшей из дома Юри оказался в пещере в лесу.

Проглотив обед практически не жуя, Хаён, не теряя времени, поднялась на второй этаж и достала рюкзак Юри, который спрятала на чердаке. Принеся его домой, она лишь бегло проверила его содержимое и отложила в сторону, поэтому сейчас планировала осмотреть все с особой тщательностью.

Для начала Хаён вытряхнула всю одежду. Джинсы, спортивные штаны, две футболки, нижнее белье и носки. Набор подходил для короткого путешествия. Хаён не знала, какие вещи следует брать с собой, убегая из дома, но рюкзак Юри показался ей слишком небрежно собранным. Она также заглянула в косметичку; в ней оказались лишь базовые косметические средства, расческа, тинт и зеркальце.

Вынув из рюкзака все его содержимое, девочка заметила потайную молнию на задней стенке. Прощупывая ткань, она наткнулась на что-то твердое. Расстегнула молнию. Внутри оказался дневник с изображенным на нем цветочным узором.

Хаён осторожно перелистнула первую страницу.

В пластиковую обложку была вставлена фотография Юри и женщины слегка в возрасте, скрестившей руки на груди. Девочка в школьной форме стояла перед каким-то ресторанчиком, выглядевшим знакомо. Вывеска была наполовину обрезана, но можно было легко понять, что это за заведение, взглянув на меню, вывешенное на входной двери. Сет с жареной рыбой, скумбрия на гриле, макрель на гриле… Они с отцом ходили в этот рыбный ресторанчик в день переезда.

Хаён вгляделась в черты женщины рядом с Юри. Ее палец, прикоснувшийся к фотографии, дернулся. Если б это был экран сотового телефона, она бы увеличила его и присмотрелась. Черты лица угадывались, но изображение было нечетким. Кажется, это та женщина, которую Хаён видела в ресторане… Но ее лицо не удавалось воскресить в памяти. Полмесяца минуло с тех пор, как они ходили туда; Хаён больше была сосредоточена на еде, нежели на окружающих… Придется зайти туда позже, чтобы узнать, имеет ли отношение рыбный ресторан к Юри.

Некоторое время Хаён разглядывала фотографию, чтобы запомнить все детали, а затем перевернула ее обратной стороной. Рядом с красным сердечком шариковой ручкой было написано: «С мамой». Дата внизу говорила, что фотография сделана в прошлом году. Хаён засунула ее обратно в пластиковую обложку и открыла первую страницу тетради. Как она и предполагала, это был дневник.

Иногда девочка просто писала о погоде и одну-две строки о том, что произошло за день, а иногда расписывала на несколько страниц свои ощущения и все, что происходило в течение дня. Некоторые записи сопровождались цветочными наклейками, а другие закрашивались черной ручкой так много раз, что бумага порвалась.

Хаён не вела дневник. Примерно в то время, когда она начала вести свой собственный вместо дневника, который другим детям велели вести в школе, девочка пошла в центр психологической помощи. Ради этих консультаций ей приходилось запоминать и рассказывать те истории, которые по большому счету следовало записать и похоронить в дневнике. А ее тайны были запрятаны еще глубже. Так что Хаён не вела дневник.