Черные секреты

Мичжин закрыла дверь ресторана после того, как посетители разошлись, и теперь с рассеянным взглядом сидела в кресле. Если жарить рыбу в такую жару, тело тоже будто плавится на гриле. Кажется, этим летом будет особенно жарко… Поскольку она весь день потела, ее тело под вечер становилось пересохшим и липким до такой степени, что можно было почувствовать соль. Ей хотелось побыстрее попасть домой, умыться и лечь. Но встать было не так-то легко. Ее развезло от усталости…

Из головы у Мичжин все не шел разговор по телефону перед вечерней запаркой. Только после того, как ответила на звонок, она поняла, что прошло уже больше трех месяцев, как Юри ушла из дома.

– Если она не будет ходить в школу, ее придется оставить на второй год. Как можно связаться с Юри?

Мичжин хотела поскорее повесить трубку, потому что чувствовала: еще чуть-чуть, и она начнет говорить резкости. Будь возможность связаться с ней, Мичжин давно бы это сделала.

«Эта безрассудная девка…» Мичжин была шокирована, узнав, что Юри сбежала из дома.

Она проснулась утром, достала из холодильника воду, выпила – и нашла на столе письмо. «Мама, ты не заботишься обо мне и не нуждаешься во мне, поэтому я уйду. Питайся хорошо, живи счастливо». В общих чертах содержание было таким. Увидев письмо, женщина почувствовала злость.

«Что ж, может, хоть в этом мы похожи…» В возрасте Юри Мичжин тоже сбегала из дома. Это были зимние каникулы третьего года обучения в средней школе. С открытием «Канвон лэнд» ее отец настолько увлекся казино, что подчистую растрачивал заработанное в лавке с сушеными морепродуктами, и, чуть что, бил жену и дочку. Мичжин, с попустительства матери страдавшая от насилия со стороны отца, предпочла побег из дома смерти.

Облегчение от того, что она избежала кулаков отца, было сильнее, чем тревога по поводу того, что ее забросило в незнакомое место. Да и мест для ночлега нашлось много. Проведя несколько ночей в компьютерном клубе, Мичжин перешла в сауну. Благодаря вьющимся волосам с химической завивкой, а также тому, что она выглядела старше, чем было на самом деле, никто не попросил у нее предъявить удостоверение личности.

Мичжин нашла подработку, чистя ванны и сауны по утрам. Таким образом были решены вопросы с питанием и проживанием. В течение дня она могла ненадолго выйти, чтобы посмотреть фильм или сходить за покупками. Она могла зарабатывать деньги своими руками. Так Мичжин обрела уверенность. Но благосклонность мира закончилась всего через несколько дней…

Существовало и иное насилие, вне дома. Мичжин спала в комнате отдыха для персонала за кабинетом спортивного массажа. Это было убогое помещение, скрытое за занавеской, так что проникнуть в него мог любой желающий. Когда рано утром она закончила уборку и вырубилась, кто-то стал шарить по ее телу. Мичжин проснулась с криком, когда почувствовала чью-то руку между своими бедрами. Это был парень, работавший на кухне ресторана. Хозяин, прибежавший на крик, не только не заступился, но даже, напротив, отругал Мичжин. Она поверить не могла, когда ее спросили, какого черта та делает в месте, где спят гости.

В ожидании рассвета Мичжин, содрогаясь всем телом, вышла из сауны. Деваться было некуда.

Поскольку до лунного Нового года оставалась всего пара дней, она больше думала о маме. Вспомнила также, как отец усердно работал в лавке, прежде чем пристрастился к азартным играм. Возможно, он образумился после того, как Мичжин сбежала из дома… Еще она думала, не проводят ли они дни в слезах и переживаниях о том, в порядке ли их ребенок, убежавший из дома. Больше всего ее беспокоило, как мать будет справляться с отцом в одиночку.

Мичжин позвонила домой. Она боялась, что трубку возьмет отец, но, к счастью, ответила мама. Мичжин заплакала, просто услышав голос матери. «Привет. Мама…» – выдавила она из себя рыдающим голосом, а потом, не в силах произнести что-то еще, просто плакала. Когда ее мать сказала, что всё в порядке и она должна поскорее вернуться, Мичжин немедленно поехала домой на автобусе.

Она думала, Юри тоже вернется через несколько дней…

Юри была такой дочерью, которая, даже оставаясь дома одна, тихо занимается своими делами. Мичжин чувствовала скорее досаду, чем волнение по поводу ее внезапного побега из дома. У нее даже не было отца, который бил бы ее, поэтому Мичжин хотела понять, чего Юри не хватало, что та решила сбежать из дома. Она не понимала, о чем, черт возьми, думала ее дочь. Столько сил было положено на то, чтобы накормить и вырастить ее, а она совершает такую глупость… У нее вырвалось: «Ладно, делай что хочешь, но потом не приползай обратно в слезах».

Мичжин, не позавтракав, уже собиралась выйти из дома, чтобы сходить за покупками, когда обнаружила, что ее кошелек пуст. Ежемесячная арендная плата в размере 700 000 вон, которую она копила, чтобы отдать владельцу здания, исчезла. Только тогда она поняла, что Юри все спланировала.

Мичжин достала мобильный телефон и позвонила. Сигнал прошел, но на звонок не ответили. У нее мигом словно загорелась голова – поднялась температура.