Черные секреты

Когда мать Юри увидела, как Хаён входит внутрь, она на мгновение застыла, а после вернулась на кухню и захватила для них бутылку с водой и чашки. Естественно, взгляды Сонгён и Хаён обратились к матери Юри.

– Два сета с жареной рыбой, пожалуйста.

Приняв заказ, женщина отправилась на кухню готовить, а Сонгён и Хаён молча наблюдали за ее работой.

Сонгён вспомнила слова учителя, услышанные в школе. Несмотря на то что сбежавшей из дома дочери, возможно, придется идти на второй год из-за пропусков, мать ребенка работает в ресторане и общается с клиентами так, будто всё в порядке… Говорят, что каждая несчастливая семья несчастлива по-своему, но по одному лишь виду женщины сложно было что-то прочитать. Почему Юри сбежала из дома?

Сонгён, выкладывавшая приборы перед Хаён, была озадачена, заметив, что девочка пристально наблюдает за хозяйкой. «Что, она тоже заинтересовалась Юри? И поэтому выбрала рыбный ресторанчик?»

Мать Юри, накрывавшая на стол, ушла, вернулась и вручила Хаён фартук.

– Кажется, это новая форма… Прикройся и ешь.

– Спасибо.

Мать Юри как ни в чем не бывало взяла тряпку и прибрала угловой стол, за которым закончили обедать.

Хаён посмотрела на Сонгён, как будто ей вдруг пришла мысль в голову, и спросила:

– Эту форму мне придется носить максимум месяца два. То же и с зимней формой. Я могла бы носить и ту, которая хранится в школе; так зачем?..

Это был неожиданный вопрос. И даже странный. Но как только зашла речь о поношенной школьной форме, Сонгён почувствовала неприязнь к учителю Но. Возможно, это защитная реакция на раны, полученные ею в детстве…

В ответ на вопрос Хаён Сонгён вспомнила случай из своего детства. Ее воспоминания о маме не всегда были хорошими. Существовало множество таких, которые не очистились даже с течением времени. Если б ее мать была жива, Сонгён периодически напоминала бы ей об этой истории…

– Я росла единственным ребенком. Малыши быстро растут, поэтому, даже если постоянно закупаться новой одеждой, она вскоре становится им мала. Меня заставляли донашивать одежду за двоюродной сестрой или соседской девочкой, а когда я вырастала, передавали ее дальше. Когда я была маленькой, то считала, что все так и должно быть. Дети из других семей тоже донашивали чужие вещи. Но когда мне исполнилось семь лет, все всплыло наружу – тогда я пришла в дом родственников в ханбоке, который мама заставила меня надеть в честь Лунного Нового года. Одежда, которую я носила, раньше принадлежала моей двоюродной сестре…

Несмотря на то что одежда была настолько мала, что кузина больше не могла ее носить, она разозлилась и велела Сонгён немедленно снять ее, потому что та принадлежала кузине. Для Сонгён это было сродни катастрофе, и она разрыдалась. Двоюродная сестра, расстроенная тем, что ее отругали, достала ножницы и разрезала ханбок прямо на Сонгён. У той – ее еще случайно ранили ножницами – случился припадок, и ее отвезли в больницу. Из-за этого она сказала матери, что никогда больше не наденет одежду с чужого плеча, и уж лучше покупать одежду немного большего размера, чтобы та прослужила дольше…

– Забавно. Пока говорила, поняла, что я тоже была довольно упертым ребенком.

– Вы хотели бы снова увидеться с мамой?

– Бывает иногда… А ты, Хаён?

– Нет, ни разу.

Возможно, из-за того, что разговор приобрел мрачные тона, жареная рыба показалась не такой вкусной, как ожидала Сонгён.

По дороге домой она вспоминала слова Хаён, произнесенные в ресторане. Ее ответ о том, что она никогда не хотела вновь увидеться с матерью, дал ей представление о том, через что той пришлось пройти. Однако между собственным предположением и реальным опытом Хаён существовала большая разница. Сонгён беспокоило, насколько глубокой была тьма у девочки.

Даже ссора с кузиной из-за старой одежды, произошедшая тридцать лет назад, до сих пор влияла на Сонгён. Она и представить не могла, сколько всего произошло с Хаён за те десять лет, что та прожила со своей матерью. Хотя девочка проводила свои дни более мирно и спокойно, чем когда-либо прежде, Сонгён действительно тревожило, что в ее сердце могла быть заложена еще не разорвавшаяся бомба.

Вернувшись домой, она рухнула на кровать, не в силах даже помыться из-за внезапно накатившей усталости. Нет, правильнее было бы сказать, что она просто-напросто провалилась в сон. Ей не хотелось опять проводить ночь, то и дело прокручивая в голове мысли о Хаён и испытывая смутное беспокойство. Сонгён уснула как убитая, и впервые за долгое время ей снилась мать. Она тепло улыбалась, гладя ее по животу.

На подушку скатилась слеза.

Глава 12

Вечерние посетители разошлись рано. Рыба на гриле – сезонный пункт меню, но летом, когда температура превышает тридцать пять градусов, все предпочитают ледяную лапшу нэнмён или холодный острый суп мульхве.