Черные секреты

Друзей всегда что-то связывает, даже если они об этом не говорят. По одной этой просьбе Хичжу, казалось, догадалась о тревогах и сомнениях Сонгён.

Вернувшись домой, она, не выдавая себя, попробовала кимчхи, приготовленное госпожой Ом, и направилась в кабинет. Хотя прогулка длилась всего полдня, боль в области таза и в пояснице была очень сильной. Отяжелевшее тело, казалось, достигло предела прочности. Живот чувствовал себя ужасно.

«Что я делаю сейчас, идя туда, где никого не знаю?»

У нее было ощущение, будто ее бросили одну в незнакомом месте. Будто стены со всех сторон наступали на нее. У нее сперло дыхание.

Окна задребезжали. Сонгён перевела взгляд на улицу. Холодный ветер сотрясал стекла и проникал сквозь щели. Последние оставшиеся на ветвях листья безжалостно срывал ветер. Даже солнечный свет не приносил утешения.

Ей требовались вещи, к которым она привыкла. Вещи, которые при одном только взгляде на них приносили утешение.

Сонгён открыла нижний ящик стола, чтобы вытащить вещи отца, но не смогла их найти. Странно, она была уверена, что положила их в этот самый нижний ящик…

Сонгён обыскала все остальные ящики, даже попереворачивала их. Ничего. Папин футляр для очков, бумажник и даже дневник, содержащий мелкие подробности его повседневной жизни, пропали. Сонгён на мгновение замерла. Это муж… Он избавился от вещей ее отца. Она почувствовала ярость, которую не испытывала, даже сидя в центре серфинга.

В течение нескольких лет он самолично выносил приговоры относительно Сонгён. Он считал, что ее работа ужасна, ему не нравилось ее общение с друзьями; и сюда он переехал, игнорируя мнение собственной жены. То, что он делал, все больше отделяло ее от мира.

Сонгён прикрыла глаза и задумалась. Она словно застряла в трясине, из которой невозможно выбраться. Она даже не заметила, как увязла в ней. И только после того, как не смогла двигаться, поняла, что попала в болото… «Что я должна делать? Что я могу сделать?»

Словно читая мысли матери, ребенок внутри ее живота ударил ножкой.

«Почему ты пришел ко мне именно сейчас?»

Сонгён закрыла лицо руками и зарыдала от безысходности.

Глава 20

Хозяйка рыбного ресторана умерла, получив ожоги третьей степени. Несмотря на интенсивное лечение, она скончалась через четыре дня, не выходя из комы.

Хаён пошла в больницу, куда была госпитализирована Мичжин, и спросила медсестру о состоянии пациентки. Ей пришлось немного поплакать, когда медсестра сказала, что это конфиденциальная информация. Услышав, что дочь пострадавшей – ее погибшая подруга, она заколебалась, но затем все же сообщила ей, что женщина находится в критическом состоянии.

Придя в больницу повторно, Хаён уже спускалась в морг.

В автобусе по дороге домой она размышляла о выборе Мичжин. «Как тупо все вышло… Я пересылала ей фотографии не за тем, чтобы все закончилось вот так».

Гнев Мичжин буквально обжег Хаён. Женщина не смогла отомстить детям, убившим ее дочь Юри. Школьники смотрели на сгоревший класс и хихикали, говоря, что благодаря этому удалось сократить количество занятий. За исключением нескольких человек, никто даже не представлял, почему Мичжин подожгла класс.

«Это глупо… Я бы так не сделала».

После ее смерти Хаён почувствовала, будто внутри нее что-то сломалось и винт, крепивший ее целостность, вылетел. Возможно, он и так держался на волоске… Знала ли она, что произойдет нечто подобное? Снова увидев пламя, Хаён решила принять саму себя. Попытка разрезать тень, удерживающую ее лодыжку, – тщетная попытка…

Хаён начала искать способ, как бы нагляднее показать группе Ынсу, почем фунт лиха. «Месть за Юри? Она не моя дочь, поэтому у меня нет причин мстить». Хаён периодически возвращалась мыслями к тому, что произошло на пляже. «Ким Ынсу, ты посмела запихнуть песок мне в рот?» Она не могла забыть это унижение, когда судорожно кашляла в попытке выплюнуть песок. При воспоминаниях о том моменте все ее тело леденело, будто в жилах стыла кровь. Если б не появился Чихун, она ударила бы Ынсу ножом.

С того дня Ынсу вела себя так, будто стояла выше всех. Она не единожды провоцировала Хаён взглядом, говорившим: «Я могу сколь угодно долго соревноваться с таким ничтожеством, как ты. Это пустяк». Каждый раз, когда это происходило, Хаён отводила взгляд, позволяя относиться к себе пренебрежительно. Это лишь подстегнуло высокомерие Ынсу.

Составив в голове окончательный план, Хаён достала игрушку-кролика из рюкзака Юри и повесила ее на свою сумку: «Ты тоже будешь наблюдать за последним днем этих уродов».

После пожара Танби почти перестала разговаривать. Когда класс переехал во временное помещение, она, в отличие от одноклассников, которые, казалось, уже забыли об этом происшествии, все чаще стала смотреть в окно с мрачным выражением лица. И даже во время занятий вела себя абсолютно отстраненно.

Хаён поставила сумку на стол, чтобы Танби заметила ее, достала блокнот и письменные принадлежности. Немного пошумела, чтобы привлечь внимание Танби, но та не обернулась. В конце концов Хаён подошла к Танби по пути домой после уроков.

– Танби, у тебя что-то случилось?