Черные Земли

"О Господ..." Дэмьен представил себе Расю, окруженную разъяренной толпой, - рост, цвет кожи и акцент без всяких сомнений выдавали в ней иностранку, возможно, замаскированного врага... Он представил себе, как она становится жертвой разъяренной толпы, и невольно задрожал. "О Господи. Прошу Тебя. Только не это".

- Бывает, - проскрипел Тошида. И хотя он сказал это как бы в утешение, Дэмьену показалось, что эти слова прозвучали как-то грубо. Бесчеловечно. Такова цена, которую приходится платить, преподобный.

- За что?

- За свободу. За уничтожение тирании. Страна нуждается в очищении, и если при этом возникают болезненные побочные результаты...

- Господи небесный, - взорвался Дэмьен. - Неужели вы сами верите в подобную чушь? Честно говоря, я ждал от вас большего, Патриарх!

Последнее слово он произнес с нажимом, и прозвучало оно чуть ли не издевательски.

Тошида насупился:

- Кто вы такой, чтобы осуждать нас? Если для исцеления народа следует пролить кровь, то пусть она прольется. Такие эмоции нельзя держать под спудом на протяжении долгого времени - рано или поздно они выплеснутся наружу, и если этот выплеск станет неуправляемым...

- А то, что происходит у вас, вы считаете управляемым? Вам и на самом деле так кажется?

- Они убивают ракхов. Я называю это справедливостью.

- Они убили Расю! - Голос Дэмьена дрожал - от ярости, от горя, от недоумения. - И сотни других людей. Тысячи других. Каждого, кто встанет им поперек дороги, или усомнится в их справедливости, или просто попадется под горячую руку.

- Эту цену нам приходится платить, преподобный Райс. Поймите.

- За что?

- За наше единство. - Регент глядел уже угрожающе. - Или вы забыли? За великую Святую Церковь, которой мы оба служим. За единство веры. Единство цели. Единство судьбы, достигаемое любой ценой.

- Нет, - внезапно вмешался Таррант. - Не любой ценой.

Тошида повернулся к нему:

- А теперь вы возьметесь учить меня вере? Меня воспитала Святая Церковь, я достаточно знаю писания Пророка.

- Может быть, и знаете, - невозмутимо возразил Таррант. - Только не понимаете.

В глазах Тошиды вспыхнула ярость, краска гнева залила все лицо.

- Как вы смеете! Как будто кто-нибудь, прибывший со стороны, может понять мир, построенный нами здесь, и оценить предпринятые нами усилия...

- Хотите узнать, что вы тут построили? - Гнев самого Охотника наполнил комнату, сделав сам воздух стылым и жутким. Над головой у него замелькали порождения ярости. - Хотите посмотреть на мир, построенный вами на религии ненависти? Что ж, я вам покажу!

Комнату заполнило буйство переливающихся красок, в котором затерялись и Тошида, и Дэмьен. Стены утратили материальную субстанцию, пол и потолок куда-то исчезли. Даже сила притяжения внезапно прекратила что-либо значить - все начало втягиваться в сердцевину цветного вихреворота, в воронку, все мысли и чувства, все телесное и духовное, все надежды, страхи и мечты...

И перед ними предстало грядущее. Не какой-то отдельно взятый момент или период. Перед ними разверзлась бездна грядущих времен, хаос кое-как сходящихся друг с дружкой возможностей. Дэмьен увидел миры, в которых всеобщее уничтожение, затеянное Калестой, охватило целые города, целые края, подняв брата на брата с единственной целью истребить все живое. Он увидел миры, в которых Святая Церковь стала инструментом тотального контроля, орудием убийственной тирании, и мечта Пророка окончательно сошла на нет в эксцессах ритуальной жестокости. Перед его взором миры проплывали за мирами: кровавые, убийственные, безнадежные, охваченные порчей. Он видел, как порча расходится кругами, подобно волнам, как поражает сперва народ, потом Церковь, а вслед за этим - и Фэа, пока не растекается по всей планете единым океанским валом, губя каждую душу, к которой прикоснется. Воплощенная мечта Калесты - и голод Калесты. И посредине всего этого лишь один мир, в котором осталась хоть какая-то надежда, один клочок земли, на котором сияет свет. Лишь один мир - и в нем только один человек, мудрый и решительный, которому, пожелай он этого, удалось бы отразить этот натиск, этот напор, удалось бы спасти свой город - и с ним свой мир, поведя его по другому пути. Только что избранный Патриарх - темнокожий, торжествующий...

Раздался внезапный крик - наполовину гневный, наполовину испуганный, и видение взорвалось, рассыпавшись на хрустальные брызги. Фрагменты реальности дождем полились на Дэмьена, пытавшегося кое-как прийти в себя, но на протяжении целой минуты ему это не удавалось, - а к тому времени, как он вновь увидел дверь, ту уже закрыли с другой стороны, и человек, сделавший это, пропал из виду.

- Джеральд!..

Он не мог думать сейчас о Тошиде, он и сам рванулся к двери, надеясь догнать и остановить Владетеля. Но Охотник шел быстро, да и фору взял изрядную, - и пока Дэмьен не выбежал из дворца, растолкав и распугав по дороге добрый десяток гвардейцев, он так и не увидел Тарранта. Но вот и он - его длинные ноги стремительно шагают по дворцовым угодьям.