Черный

Трент достал телефон. После нескольких гудков послышался мужской голос. На заднем плане Крейвен расслышал звуки бас гитары и звон тарелок барабанной установки.

– Пит, ты в студии?

– Да, Трент. Мы все здесь. Пробуемся.

– Я скоро приеду.

– Давай. Работы полно.

Крейвен кивнул, как если бы его звукорежиссёр Пит Догани мог его видеть, отключился и суетливо забрался в машину, спотыкаясь на ходу. Скорей, скорее отсюда. Музыка – его единственный запасной выход. Лекарь всех его хворей.

***

Почему он не разглядел лжи?… Почему она осталась скрытой от его ума?

Кристофер испытывал боль. Такую гнетущую, тянущую боль где-то в солнечном сплетении, от которой невозможно отвлечься. Она погружала его голову в вязкий, беспросветный, бурый туман. Изменяющие партнёры, мужчины, грабящие чужое наследие, подростки, готовые убить за бумажник, лживые друзья, жены, которые спускают на мужей своих собак, отцы, способные ставить на кон родных детей… Разве такими Чёрный воображал себе людей? Разве в таких людей он верил? Разочарование погрузило его в какой-то странный транс – он продолжал ехать по улицам, не разбирая пути. Цветными пятнами мимо него мелькали встречные автомобили, сигналы светофоров и пешеходы. И даже мыслей в голове не было. Лишь разочарование. Сколько прошло времени, он не знал. Как если бы времени вовсе не существовало.

И вдруг понял, что ему не хочется больше продолжать… продолжать быть Кристофером Дойлом.

Но что тогда?

Дойлу показалось, что внутри него что-то исступлённо, безвыходно забилось, вроде птицы в полностью заваренной стальной клетке. Он невольно прижал правую ладонь к груди. Он чувствовал тепло собственного тела. Чувствовал стук сердца. Он живой человек. Настоящий человек. Значит, он такой же, как они все…

Он испустил горький вздох, и тут постепенно, сквозь туман как будто забрезжил прохладный робкий свет. В нем было лёгкое мановение свежести, как какая-то смутная надежда. Дышать стало легче, и перед глазами отчётливо возникло улыбающееся лицо Рэчел. Она нежно смеялась и повторяла его имя. Он улыбнулся прекрасному видению, решительно провёл ладонью по лицу, смахивая прочь мрачные мысли… и в этот момент услышал истошный вопль: «Стой!!! Стой!!!!!»

Подпрыгнув на сиденье, Кристофер очнулся и ударил по тормозам. В полуметре от его капота, закрываясь руками, на асфальте лежала юная девушка. Рядом валялся её рюкзак.

Дойл вылетел из машины, на ходу ошарашено оглядываясь по сторонам.

Когда он покинул дом Мэри, он повернул не в ту сторону, и теперь его машина торчала посреди Фигероа – загруженной транспортной артерии в деловом центре Лос-Анджелеса.

За полгорода от его дома. Сколько же времени прошло?

Люди по обочинам дороги замерли в ужасе. На одной из нескольких однотипных многоэтажек, прямо над его головой, неприятно пустым белым светом сияла вывеска «Отель Фигероа». Он поморщился, невольно прикрывая глаза.

– Мисс, вы живы? – Дойл подскочил к девушке, упал рядом с ней на колени и бережно прикоснулся к её рукам.

Она отняла ладони от лица, бледного, как мел, но улыбнулась. Улыбка получилась слабой. Очаровательное лицо юной голубоглазой блондинки показалось Дойлу неясно знакомым.

– Вы меня уже сбили? – еле слышно спросила она.

– Нет, мисс, – улыбнулся Дойл. – К счастью, я успел остановиться. Как вы оказались посреди проезжей части? Здесь движение в шесть рядов. Плохая идея – переходить тут дорогу.

Она виновато улыбнулась.

– Я не знаю. Как-то так получилось…

Позади них сердито загудели машины. Какой-то мужчина высунулся из окна своего Линкольна и заорал: «Убирайтесь с проезжей части, вашу мать! Убирай свою тачку, чудило! Нашли место обниматься!» Многоголосый гул поддержал его недовольство, но Кристофер только отмахнулся. Он помог девушке подняться на ноги. Пока она отряхивала розовые бархатные спортивные брюки, он нагнулся, поднял с земли её рюкзак и, выпрямившись во весь рост, встретился с девушкой глазами. И понял, чьи глаза глядели на него сейчас.

– Мне кажется, я вас раньше видела… – неуверенно произнесла она.

– Хелен Хант… – cкорее утверждал, чем спрашивал Дойл. Она кивнула.

Дочь бригадного генерала бронетанковых войск. Вот так встреча.

– Я поняла! – она тоже узнала его. – Вы приходили к моему отцу.

– Да, – кивнул Дойл, – приходил. Как он? Как дела?

Хелен потупилась.

– Его мобилизовали.

Кристофер вздрогнул. Оглянувшись, он увидел, как вместо того чтобы продолжать недовольно сигналить, водители машин принялись объезжать их, как досадную помеху, которую невозможно убрать с пути. Скоро кто-нибудь вызовет полицию, если уже не сделал этого.

Джеймса Ханта мобилизовали…

– И куда?

– В Сирию, – голос девушки дрогнул. Она опустила голову и принялась рыться в рюкзаке, пряча лицо.