Читаем Черный аббат полностью

- Это и есть наш путь, - спокойно произнес он. - Я пойду налево, а вы, Джилдер, направо.

Артур, немного подумав, сказал:

- Левый коридор приведет вас к колодцу. Отверстие, ведущее в колодец, вы найдете по правую сторону стены. Вы ничего не имеете против, если я пойду вместе с вами?

Они спустились по узкому коридору и подошли к первому отверстию в колодец. Прошли его и дошли до прямого прохода, куда ходила и Лесли, и тоже были остановлены стеной. Вернувшись обратно, они нигде не встретили никаких следов ни Гарри, ни Лесли.

Двинулись дальше и вскоре заметили приближающийся к ним огонек фонаря Джилдера.

- Это не коридор, а сплошной лабиринт, - доложил он. - Был боковой проход, но он совершенно закрыт обвалившимися камнями.

Они вместе прошли к этому месту, и Артур Джин исследовал обвал.

- Здесь провалился потолок, - пояснил он. - Но как давно, нельзя сказать. Камни очень стары, и я думаю, что обвал происходил постепенно и продолжался в течение многих лет.

Обескураженные, они отправились с Джилдером исследовать лабиринт.

Но сколько бы они не исследовали каждый из проходов, все они в конце концов приводили к тому же месту, откуда были начаты поиски. Дик снова осмотрел обвал, не подозревая, что двадцать ярдов скальных обломков отделяли его от небольшой пещеры, где Лесли Джин ждала смерти.

На свежий воздух Дик вышел при закате солнца с лицом, сплошь покрытым пылью.

Артур сидел на камне в позе, выражавшей отчаяние, закрыв руками лицо.

Даже Джилдер был выбит из колеи и трагическим взором осматривал руины, похоронившие под собой дорогого его душе человека.

Изломанная стена башни в свете заходящего солнца все больше напоминала гигантский вопросительный знак.

Было что-то дьявольское во всем этом, убивавшее у окружающих последнюю надежду.

- Что ж, вернемся в замок, - проговорил Дик и, повернувшись к подошедшему управляющему, покачал головой. - Нет, нет, пока еще не нужно динамита.

Они понуро зашагали вниз по холму. Убитый горем Артур Джин плелся позади. Вдруг все услышали его крик и оглянулись назад. Он показывал рукой на другую сторону реки.

- В чем дело? - спросил Дик, торопясь к нему.

- Колодец желаний - подумали ли вы о нем?! - быстро спросил Артур.

- Колодец желаний?

Дик вспомнил - это место свиданий сельских возлюбленных. В его бездонную глубину он, еще будучи мальчиком, бросал камни и прислушивался как они стучали, прыгая со скалы на скалу, пока звук падения не замирал где-то далеко, далеко...

- Надо попытаться узнать, куда он ведет, - продолжал Артур. - Мы можем попробовать...

Дик помчался к берегу, бросился в воду и поплыл на другую сторону. Что-то подсказывало ему, что в этом колодце - последняя его надежда.

Его спутники сразу же последовали за ним.

Глава 44

- Который час? - спросил Гарри.

Он молчал в продолжение двух часов, сидя на большом камне и беспрестанно качая головой.

- Дайте-ка мне фонарь.

Она протянула ему фонарь.

- Четверть седьмого, - произнесла девушка. - И знаете, Гарри, я страшно хочу есть.

- Неужели? - удивился он. - Я совсем не голоден. Я хочу... Не знаю, чего я хочу...

Он немного помолчал.

- Нужно еще раз попытаться выбраться отсюда, - заметил он, включая фонарь и внимательно осматривая потолок.

- Он весь в трещинах, - пробормотал он. - Надеюсь, что с нами ничего не произойдет...

Она видела, как он вздрогнул.

- Ничего, ничего, Гарри, - успокаивающе произнесла она. - Мы выйдем отсюда и устроим грандиозный пир, чтобы отпраздновать наше освобождение.

Он тихо рассмеялся.

- Мы никогда не выйдем отсюда, - весело, в тон ей, ответил Гарри. - Это конец дома Челсфордов!

Он на минутку задумался.

- Хотя нет, неправда! Дик наследует поместье. Не странно ли, Лесли, что он никогда не хотел, чтобы я женился? Это единственное, чего я никогда не мог понять в нем, потому что он не завистливый и не жадный человек, а хороший, чистосердечный... И все же он не хотел, чтобы я женился. Не кажется ли это странным и вам?

- Мне кажется, что вы не правы, Гарри, - возразила она. - Он не хотел только, чтобы вы женились на недостойной вас девушке.

- Но он не хотел также, чтобы я женился на вас, - с ноткой возмущения ответил Гарри. - И хотел бы я видеть ту девушку на свете, которая лучше вас! Конечно, сознаюсь, я большая размазня, но...

- Эй! - донесся до них откуда-то гулкий голос.

Гарри вздрогнул от испуга.

- Что это? - хрипло спросил он.

- Эй!

Звук голоса повторился.

Девушка схватила фонарь и побежала к тому месту в пещере, где раньше видела дневной свет над головой.

- Это вы, Дик? - крикнула изо всех сил она.

- Слава Богу! - послышался хриплый ответ.

Одновременно из мрака пещеры послышались звуки демонического хохота.

Итак, девушка находилась в полной власти сумасшедшего!

Глава 45

Она уже не могла различить пятно дневного света над головой и поняла, что наступила ночь. Но вдруг светлая точка появилась высоко над головой.

- Что, Гарри с вами? - спросил Дик.

- Да, - ответила она. - Одну минутку...

Она вернулась в пещеру и нашла Гарри, прижавшегося к стене. Она с силой потрясла его за плечи.

- Гарри, - просительно повторила она. - Они нашли нас...

Он посмотрел на нее исподлобья.

Перейти на страницу:

Похожие книги

100 великих кораблей
100 великих кораблей

«В мире есть три прекрасных зрелища: скачущая лошадь, танцующая женщина и корабль, идущий под всеми парусами», – говорил Оноре де Бальзак. «Судно – единственное человеческое творение, которое удостаивается чести получить при рождении имя собственное. Кому присваивается имя собственное в этом мире? Только тому, кто имеет собственную историю жизни, то есть существу с судьбой, имеющему характер, отличающемуся ото всего другого сущего», – заметил моряк-писатель В.В. Конецкий.Неспроста с древнейших времен и до наших дней с постройкой, наименованием и эксплуатацией кораблей и судов связано много суеверий, религиозных обрядов и традиций. Да и само плавание издавна почиталось как искусство…В очередной книге серии рассказывается о самых прославленных кораблях в истории человечества.

Андрей Николаевич Золотарев , Борис Владимирович Соломонов , Никита Анатольевич Кузнецов

Детективы / Военное дело / Военная история / История / Спецслужбы / Cпецслужбы
Образы Италии
Образы Италии

Павел Павлович Муратов (1881 – 1950) – писатель, историк, хранитель отдела изящных искусств и классических древностей Румянцевского музея, тонкий знаток европейской культуры. Над книгой «Образы Италии» писатель работал много лет, вплоть до 1924 года, когда в Берлине была опубликована окончательная редакция. С тех пор все новые поколения читателей открывают для себя муратовскую Италию: "не театр трагический или сентиментальный, не книга воспоминаний, не источник экзотических ощущений, но родной дом нашей души". Изобразительный ряд в настоящем издании составляют произведения петербургского художника Нади Кузнецовой, работающей на стыке двух техник – фотографии и графики. В нее работах замечательно переданы тот особый свет, «итальянская пыль», которой по сей день напоен воздух страны, которая была для Павла Муратова духовной родиной.

Павел Павлович Муратов

Биографии и Мемуары / Искусство и Дизайн / История / Историческая проза / Прочее
10 мифов о России
10 мифов о России

Сто лет назад была на белом свете такая страна, Российская империя. Страна, о которой мы знаем очень мало, а то, что знаем, — по большей части неверно. Долгие годы подлинная история России намеренно искажалась и очернялась. Нам рассказывали мифы о «страшном третьем отделении» и «огромной неповоротливой бюрократии», о «забитом русском мужике», который каким-то образом умудрялся «кормить Европу», не отрываясь от «беспробудного русского пьянства», о «вековом русском рабстве», «русском воровстве» и «русской лени», о страшной «тюрьме народов», в которой если и было что-то хорошее, то исключительно «вопреки»...Лучшее оружие против мифов — правда. И в этой книге читатель найдет правду о великой стране своих предков — Российской империи.

Александр Азизович Музафаров

Публицистика / История / Образование и наука / Документальное
Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное