Черный альпинист

По дороге сюда они едва не загнулись: грунт обледенел, стал скользким от начавшегося снегопада, — машина шныряла из стороны в сторону на узкой полоске, как кусок мыла по мокрому кафелю. Последние полгода дорогу не расчищали и не крепили; где-то она частично осыпалась, обвалилась, и «лендроверу» пришлось ползти на двух колесах, а вторая пара вхолостую вертелась над пропастью; иногда уклон размытого полотна достигал тридцати-пятидесяти градусов, машина из последних своих английских сил цеплялась за камни и кусты покрышками, чтобы не съехать в обрыв, где в черно-белом снежном хаосе ворочала валуны полноводная река. Натерпелись, накричались, напрыгались по осыпям, каменным завалам, снежным заносам…

А Пабст бродил, стуча зубами от холода и раздражения (и еще немного — от страха), по пустой ночной турбазе. Ведь, по плану, их должны были ждать, один из сторожевых должен был встретить в домике директора, снабдить едой, снаряжением для Марины, поскольку ей было уготовано путешествие к Жингаши, к коттеджу Евсея. И вот ни человека, ни света, ни тепла, ни еды и снаряжения, ничего. Он залез по болтающейся лестнице на контрольный пункт, на третий этаж административного корпуса — тоже никого, лишь следы и запахи пьянки, подпаленные кальсоны на трубах, пепел на полу, ветром из печки выдуло. Разбросанные гильзы, патроны, гранаты, карты, бланки с донесениями для Талгарской базы. Радиопередатчик был разбит — и, значит, убраться отсюда с утра, на вертолете, стало невозможно.

Пошел к туристическим корпусам, бродил по этажам, по коридорам: он уже понимал, что дело не в разгильдяйстве и даже не в запое. Что-то случилось. Но нельзя же было удрать, ничего не выяснив, и Борис продолжал обход, ожидая в любую секунду нападения маньяка. Под курткой рубашка совершенно вымокла, по лицу струился пот, во влажной ладони неприятно скользила рубленая рукоятка «Макарова». Вышел опять в темноту плаца, снег перестал валить, лишь слабая поземка обметала сапоги, крепчал морозец, стягивая кожу лица кристаллами инея.

Нашел то, что искал, у реки. Сперва услышал тявканье, осторожно подошел к берегу, — несколько мелких теней шмыгнули через реку по камням, одна тень осталась, отскочив в сторону от него. Он медленно подошел, разглядел лисицу. С морды ее что-то капало, она возбужденно вертела хвостом, не желая уступать ему. Скалила зубы. Он замахнулся — зверюшка отскочила подальше и опять затаилась в снегу. А он подошел к полуприсыпанному трупу с объеденным лисами лицом — без глаз и рта. Набрался духу, присел, поискал документы в карманах — нашел, это был сержант Геннадий Бутучел. Ощупал тело: холодное, стылое, изгрызли сержанту руки, искромсали куртку и рубаху на животе, добираясь до вкусных потрохов. Судя по осмотру, его не пристрелили — значит, не работа полковника Нугманова. Его заломили по-медвежьи, сломан хребет, вывернута шея, неестественно торчит башмаком к плечу левая нога, это были приметы убийств Черного Альпиниста. Седьмой труп, оставленный им на брошенной людьми турбазе.

Пабст запаниковал, побежал к дому директора. Отсидеться в безопасности, греться и думать — что же делать дальше. Хватило ума сбегать по пути к машине, выключить мотор. Мороза «лендровер» не боялся. Достучался до Марины, вошел, сразу опустив за собой запор. Старался на нее не смотреть. Ему нужно было время, чтобы прийти в себя.

— Пропал твой сторож? — насмешливо спросила Марина.

— Да, удрал, подлец, — кивнул он. — Все бросил, меня не дождался. И это кадровый офицер, ети его матушку…

— Что делать будем?

— Уедем прямо сейчас, — вдруг предложил Борис.

— Но это глупо. Мы сюда засветло ехали, едва пробились, как не угробили машину и себя, непонятно. А ты ночью хочешь назад? Главное, я-то никуда не собираюсь уезжать. Я останусь и буду ждать, буду искать.

— Я тебя втянул в историю. Я не могу тебя охранять вместо своего приятеля, не могу остаться. А если что с тобой? Я себе не прощу. Пожалуйста, поехали вместе, переночуем и обратно в город.

Марина равнодушно покачала головой: решения не изменила. Борис помолчал что-то прикидывая в уме, затем встал и опять натянул мокрую куртку.

— Ладно, пройдусь еще. Еду раздобуду, пара одеял не помешает. Жди меня.

— Можно с тобой?

— Нет. В коридоре еще дрова есть, растопи лучше, чтобы сварить чего.

Он оттащил труп Гены с видного места, подальше за речку, завалил снегом и мокрыми камнями со дна речного, чтобы лисы не добрались. Взял в солдатской кутузке фонарь, прогулялся за сотню метров по тропе к перевалу — искал второй труп. Но ничего не обнаружил. Он прикидывал, как ему поступить, горечь подступала к горлу. Вдруг решил, что увезет утром Марину с собой вниз, в город. Сразу полегчало, повеселел, даже меньше психовал от ожидания нападения Черного Альпиниста.