Черный Арагац

— И никакой революции! — упав на стул, проговорил Клим. — Никакой! Хватит! Со мной учился Ульянов. Фанатик, сумасшедший. На царя руку поднял. Как посмел? Да кто он такой? Червяк, мокрица, микроб холерный. А государь — помаза… на…ник Божий!

— Вам не плохо, Клим Пантелеевич?

— Мне очень хорошо, Михаил Романович.

— Ну что, может, уже хватит? Пойдём отдыхать по своим комнатам?

— А мы кофе ещё не пили. Мне, пожалста, с шартрезом, — вставая, едва выговорил студент. — Покину вас на минуту. Душно здесь.

Ардашев нетвёрдой походкой поплёлся в сторону выхода.

Тарасов поманил официанта.

— Два кофе с шартрезом и «приговор». Один на двоих. И быстро.

— Не извольте беспокоится.

Минут через десять Клим появился. Свежий воздух пошёл ему на пользу.

— А вы уже и кофе заказали? — спросил он, усаживаясь и доставая бумажник. — Надо бы расплатиться.

— Нет-нет! Я уже рассчитался.

— Так не пойдёт, — твёрдо сказал студент и положил на стол красненькую. — Возьмите.

— Ни в коем случае!

— Я настаиваю.

— Нет, нет и нет, — взмахнул руками штукмейстер.

— Вы хотите, чтобы мы опять поссорились? — ледяным голосом произнёс Ардашев, глядя на Тарасова немигающим взглядом.

— Ну хорошо. Уговорили, — вздохнул собеседник, и червонец исчез в его портмоне. — А вы, смотрю, держитесь молодцом. Столько выпить!

— Свежий донской ветер помог.

— А вы давно в Ростове? — прихлёбывая кофе, поинтересовался Тарасов и закурил.

— Нет. Третий день.

— Что вас сюда привело?

— Коммерция. Отец попросил товар получить и отправить.

— И что же? Удалось?

— Да.

— Собираетесь уезжать?

— Нет, к сожалению. Не могу теперь.

— Отчего же?

— Убили сослуживца отца. А я хочу отыскать убийцу.

— Но вы же не полицейский.

— Пообещал.

— Как же можно такое обещать? Да и зачем? Вы же не судебный следователь.

— Нет, не следователь, но я всегда нахожу убийц.

— В самом деле?

— Да. В позапрошлом году я раскрыл преступления в Лондоне, в прошлом — в Ставрополе. Теперь вот попробую в Ростове.

— В Лондоне? Я не ослышался?

— Нет.

— И как вас занесло же в такую даль?

— Университет послал в научную командировку.

— Но как у вас это получается?

— Трудно сказать, но, зная азы судебной медицины и разбираясь в логике человеческих поступков, поверьте, это можно сделать.

— Логика человеческих поступков — это как понимать?

— Если простые обыватели поступают сообразно своим желаниям или порокам, то преступник действует, исходя из одного стремления не попасться в руки правосудия, что в корне отличает его от основной людской массы. Этим он выделяется на фоне других, точно стоит под газовым фонарём. И я его вижу. Мне остаётся лишь собрать доказательства причастности его к убийству, краже или разбою. Поверьте, здесь всё не так уж сложно, как может показаться на первый взгляд.

— Вы не перестаёте меня удивлять, — выпустив облачко дыма, сказал фокусник. — Ещё десять минут вы едва держались на ногах, а сейчас рассуждаете как профессор на лекции.

— Улица и кофе взбодрили меня.

— Согласитесь, мы неплохо посидели.

— Безусловно. Но мне не стоило так много пить. Утром я буду проклинать себя за лишние рюмки.

— Нет худа без добра. Вроде бы ещё недавно мы были врагами, готовыми стреляться, а теперь вот — приятели, — улыбнулся Тарасов.

— Исключительно рад знакомству, Михаил Романович, — протянул руку студент.

— Взаимно, Клим Пантелеевич! — ответил на рукопожатие фокусник и потушил папиросу.

— Пора уходить.

— Вы правы. У вас какой нумер?

— Двадцать шестой, на втором этаже.

— А у меня сорок четвёртый, на третьем. Может, на прощание всё-таки по рюмке коньяку, а? Клим Пантелеевич?

— Нет-нет, благодарю, — покачал головой студент. — Боюсь, будет перебор.

— Ваша правда.

Покинув залу, Ардашев и Тарасов разошлись по своим комнатам.

Клим заставил себя принять ванну и почти сразу, едва дотронувшись до подушки, провалился в пуховую перину сна. Грезилась София. Она плыла по воздуху выше облаков. Солнечные лучи пронзали её насквозь, точно она была прозрачной, бестелесной, будто сотканной из тумана или шифона. Видение удалялось. Её силуэт становился всё меньше и меньше, пока наконец, превратившись в точку, не растворился в бесконечной синеве неба.

Глава 10 Игра на опережение