Черный день. Книги 1-8

Александр послушно побежал к машине, достал из рундука пластиковый чемоданчик и электрический удлинитель на катушке, воткнул штекер в розетку на приборной панели. Боец, не отходящий от пулемета, готовый в любой момент снова открыть огонь, хмыкнул: «Кабанчика палить будете?». Саша молча кивнул и побежал назад, на ходу разматывая провод. Зашел в «пыточную», увидел привязанного к офисному креслу окровавленного пленного и Богодула в резиновом фартуке, колдовавшего над ним. Этот мясник напевал.

– «На мгновенье надо детство возвратить. Мы теперь утята, и так прекрасно на свете жить…», – увидев Сашу, он пожаловался, – Не колется! Высокий болевой порог…. Будем жечь. Он просто боли не видел.

В отряде был самодельный огнемет. Но его использовали только для понту и для устрашения. Иногда им поджигали дома. Он больше походил на огородный опрыскиватель с баллоном на спине и был довольно опасен для самого огнеметчика. А для таких задач, как сегодня, имелся в арсенале технический фен, который мог давать температуру струи воздуха до восьмисот градусов. В бою его использовать невозможно, но он хорошо годился для пыток. С человеческим телом такой жар творил жуткие вещи. Кровь закипала, жир плавился, кожа просто лопалась. Устройство требовало много энергии, необходим был генератор. Но самое главное – это ужас. Оборвыши, которые сами любили поистязать пленных, передавали рассказы об этой штуке из уст в уста. И, похоже, дед о ней слышал.

Лицо его изменилось, когда он увидел, что Богодул включает фен в удлинитель.

. Почему-то огня многие боятся больше, чем ножа. Об этом любил со смаком порассуждать Богодул, но Младшему хотелось в такие моменты хоть раз испытать фен на его лысой башке.

Его присутствие не требовалось, и Саша вышел.

Из-за двери донесся дикий вой, запахло горелым шашлыком.

«Сейчас он расколется». Саше этого очень хотелось. Тогда все прекратится.

Но ни сразу, ни через десять минут пленный не заговорил. Минуты тянулись мучительно.

С лестницы донесся топот, смех и веселая ругань.

– Санек, принимай пополнение!

Впереди шел Бык, а Пузырь и его дружок Генка с позывным «Пистон» волокли следом какого-то мальчишку… нет, девчонку, девушку лет четырнадцати, с синяком под глазом. Она висела у них на руках, едва касаясь худыми ногами пола.

Разорванная футболка задралась, видно было белый живот и едва заметную грудь.

– Поймали сучку в подвале дома, где стрелки сидели. Я сначала и не понял, что баба, – объяснил Саше Бык, – Не сопротивлялась. Оружия не было, говорит, что из другой деревни, в рабстве держали…

– Да врет она как дышит! Жопой чую, – еле выговорил Пузырь, страдавший от одышки, тащить почти бессознательную девку ему было тяжело. – Она следила. А могла и подлянку какую сделать. Растяжку поставить, жратву отравить. Хорошо, что не стали есть их подношение.

– Саня, посмотри, есть у нее отметины? Может, она снайпер, – приказал Режиссер, который шел следом за процессией. – А то эти троглодиты сразу начинают ее лапать и не видят ничего.

Форма его была в грязи, будто он ползал по-пластунски в каком-нибудь огороде. Дикарей, у которых находили синяк на плече или мозоль на указательном пальце, вешали сразу. Случалось, что снайпером была баба. Бык сорвал с жертвы футболку под гогот распявших ее на своих руках наемников.

Саша подошел, присмотрелся. Почувствовал, как это создание с коротко остриженными русыми волосами мелко вздрагивает. Вроде бы ничего такого у нее не было. Бледная кожа, несколько синяков и ссадин на ногах, царапина на лбу, фингал под глазом, но вот именно там, где мог отпечататься приклад винтовки – ничего. И на пальце ничего. Но это еще ни о чем не говорило. Можно быть стрелком и не иметь таких отметин.

Зато он рассмотрел ее вблизи. Пожалуй, она никогда не была красавицей, даже без синяков. Да это и невозможно, наверное, – в таких-то условиях… Может, если бы у нее была возможность ухаживать за собой, питаться получше, отдыхать иногда…Лет ей точно не больше четырнадцати, а то и чуть меньше. Но взрослеть уже начала.

То, что девчонка не стреляла, не означало, что она не помогала «террористам» (как иногда звали непокорных оборвышей). Подвал, где ее нашли, был снаружи не заперт. С чего ей оставаться, когда остальные все сбежали? Дед – понятно, еле ходит. А она с виду резвая. И не видно, чтобы ее приковывали или истязали.

Пока не истязали.

Бойцы усадили девушку на пол и прислонили к стенке, рядом с бывшим пожарным краном. Воды в трубах не было полвека с лишним, носили ведром из колодца.

– Деда убирайте, телку сажайте в кресло, – приказал Режиссер.

Бойцы еще больше оживились.

– Разрешите Дядьке помочь? – загомонили наемники, как дети, выпрашивающие конфету. После боя им нужен был выход для эмоций. Разрядка.

– Черт с вами, – махнул рукой устало Режиссер. –Освободитесь – пойдете охранять периметр. Завтра заберем тела и уедем. Шефу доложу, что нужно чистить тут все.