Черный Дракон

— Мы держим путь в Венерсборг, но прежде встанем на якорь в Эрде, — парень трет глаза, с непривычки слезящиеся от дневного света даже в непогоду, и оглядывается на судно за своей спиной. С него, сперва тихо переговариваясь между собой, а затем громогласно хохоча, как раз сходят трое солдат в форме Делориана, особенно высокорослых в сравнении с гномьим экипажем. — Они там уже закончили, похоже. Судна из Стеллунгфера здесь не часто проходят, в основном местные плавают, а их не досмотришь, так что большую часть года им тут скучно живется, вот и отводят душу как шанс выпадет. Отец меня уже третий год с собой берет, и третий год все одно. Идите за мной, отведу вас к нему. Корабль это не наш собственный, а вот товар на нем — отцовский, так что и он здесь сейчас за главного. Его слово — камень.

Не успев удивиться тому, как легко все складывается, Ада любопытствует:

— Возите товары на чужих кораблях?

— Вовсе он не чужой, имперская госпожа, — шагающий впереди гном оглядывается на нее, — это корабль Стеллунгфера.

— Гномы ведут торговлю не как имперцы, — вполголоса объясняет Ричард.

— Верно так. Стеллунгферцы кузнецы, а не мореходы. Неужто прежде вы совсем никогда с гномами не встречались?

— Совсем никогда, — Ада весело мотает головой и вновь чувствует покалывающий в кончиках пальцев восторг.

— У Стеллунгфера есть несколько суден, общих, — растолковывает ей гном. — А мастера-кузнецы, которые с империей торговать желают, уж в конце каждого года собираются у царя, а там и решают, кто, когда и на какой срок их в будущем году для этого получит.

Они минуют пирс. Совсем небольшой, но даже отсюда уже почти не разобрать оставшихся позади и канувших в белое варево домов, за одним из которых остались Коннор и Блез. Ада ставит ногу на скрипучий деревянный трап и оказывается в совершенно ином мире, странном и крошечном. Мире, где есть один лишь корабль, окутанный туманом, способным скрывать собою что угодно или же вовсе ничего, а под кистью воображения становившимся безупречным холстом. Можно было без всякого труда позабыть о покосившихся домах рыбаков и прогнившей лодке, виденной неподалеку, а вместо этого вообразить себе миры и существ еще более диковинных, чем смела создать любая сказка.

Оба ее спутника спрыгивают на доски палубы. Ричард оборачивается и подает руку жестом столь естественным и непроизвольным, что, принимая помощь, Ада в который раз задумывается о власти собственных замашек.

На судно медленно стекаются сошедшие на берег матросы, а те, что не покидали его, уже заколачивают вскрытые ящики обратно.

— Отец! — окликает кого-то юный гном.

На звук его голоса оборачивается самый старый из оставшихся. Одним лишь видом своих густой седой бороды, целиком скрывающей грудь, и царственной осанки в одно мгновение создающий потребность почтительно поклониться. До их прибытия он не принимал участия в восстановлении порядка, лишь наблюдал за остальными, скрестив руки на груди и указывая, что еще тем следует сделать. Они с сыном обмениваются парой фраз, пока взгляд старика неотрывно следит за каждым движением пришельцев.

Не дав Аде как следует ощутить всю неуютность своего положения, тот вдруг в несколько размашистых шагов оказывается перед ними и заговаривает голосом столь теплым, что, наслышавшаяся его былых перебранок с солдатами, она даже вздрагивает.

— Пусть крепка будет твоя рука, юноша, и остры мечи, что хранят вас обоих, — гном чуть склоняет голову, заставляя колыхнуться свою внушительную бороду, и дожидается ответного приветствия, прежде чем продолжить: — Я — мастер-кузнец Иол Гладор Пятый из Стеллунгфера, сын Иола Гладора Четвертого, нынешний глава своего славного рода и прямой потомок Квента Гладора Первого, его великого основателя.

— Ричард, — выдавливает растерявшийся рыцарь. — Сир Ричард.

— Ричард? — протягивает гном и выжидающе поднимает кустистые брови.

— Сир Ричард Монд из Венерсборга, господин, — тот прочищает горло и поправляется. — Сын сира Вигланда Монда, императорской волей нынешнего коменданта Венерсборга. Наследник своего рода.

— Сколько тебе лет, сир Ричард? — вдруг ухмыляется старик.

— Девятнадцать, господин. Исполнилось в этом месяце.

— Выходит, я знал твоего отца, когда тебя еще и в помине не было, — гном внимательно оглядывает его с головы до ног, особенно долго задержав взгляд на ножнах. — Может даже таким, как ты сейчас, уже и не упомню наверняка. Храбрый малый, настоящий воин. Я горд рассказывать, что это мои доспехи защищали его от подлых эльфьих мечей в тот день, когда он со своими бойцами пробился в ворота Феррана. Говорят, от его меча тогда полегло не меньше сотни, а сам он вернулся без единой царапины. ”Серебряный жнец Драакдала”, так его потом назвали эльфы. Ну да ты, верно, и сам все знаешь!