Черный Дракон

      Те, кто скрывался здесь многие годы, наверняка рано или поздно находили в себе смелость искренне потешаться над местными кассаторами, время от времени поглядывая на тюрьму, что тем должно быть казалась безупречной, а в действительности не могла заключить в свои стены даже расселившуюся прямо под ними стаю, а порой и вовсе сталкиваясь с рыцарями Ордена нос к носу, когда тем случалось оказаться в самом городе. Позволить себе подобную роскошь никто из бунтовщиков не смел, и даже в безупречно прямой спине и гордо расправленных плечах Гидры Амиану виделось зловещее напряжение, что окутывало ее и никак не желало отпускать. Кто-то за долгие годы приспособился чувствовать себя в этом месте, как рыбы в воде, они же были здесь крысами. Забравшимися в огромную ловушку по доброй воле и убеждающими себя, что без труда вернутся обратно невредимыми, меж тем все дальше и дальше позади себя оставляя выход. И именно Гидра была той, кто убедил их довериться ей, а теперь вела за собой, прямо и неотвратимо.

      В голове упорно не укладывается, что лишь несколько лет назад он и сам жил среди людей, свободно ходил по улицам, такой же, как и все вокруг него, еще не знавший о настоящей своей природе и даже не представлявший, как может перевернуться его жизнь уже совсем скоро…

      — Оно здесь! — вдруг дергается Видящая, будто поймавшая след ищейка охотника, и тут же испуганно осекается, но малочисленные спешащие по своим делам прохожие совсем не обращают внимания на тех, кто пришел в этот город чтобы уже совсем скоро раз и навсегда изменить их мир. — Я чувствую их совсем рядом…

      — Их? — настораживается Гидра. — Сколько?

      — Не могу сказать… Трое? Четверо? Не разобрать. Отсюда они все как одно пятно.

      — Она все же не обманула, — в глазах обернувшейся на его голос Гидры Амиан видит что-то новое для нее. Распаляющийся живой огонек надежды, на мгновение восходящий над холодным рассудком. — Откуда бы еще собраться такой толпе посреди города, если только они — не мы?

      — Мы пришли сюда ради одной цели, — она чуть вскидывает голову, и речи ее остаются прежними, но даже голос начинает звучать словно бы немного иначе. — Хорошо бы она действительно была близка и им.

      Начинает казаться, что теперь именно Видящая ведет его вперед, а не наоборот. Ее тянут вперед все более ясные очертания им подобных, которых она наконец-то может почувствовать среди смертных толп, и за собой она увлекает вперед и Амиана, что из них двоих сейчас и был слепцом.

      Они скользят вдоль рядов небогатых домов, что и близко не пахнут величием знаменитых фонтанов Эрда, уж скорее корыт для воды у хлева, и сворачивают в переулок, который, будь он в одиночестве, Амиан бы запросто не заметил. Из-за постройки старых прогнивших ящиков шугаются и бросаются прочь двое худощавых мальчишек, стоит только Гидре поравняться с их укрытием, и она жестом велит Амиану не выпускать все рвущуюся вперед Видящую из-за своей спины. Они снова сворачивают, проходят в ворота чьего-то дома и оказываются в проходном дворе, что ведет их на чуть более оживленную и оттого кажущуюся более безопасной улицу. Ему, рожденному и выросшему в Гренне, понимает Амиан, тишина могла подарить спокойствие лишь в лесу. В подобных же местах она не сулила ничего хорошего, и кому как не ему было об этом знать…

      Гидра замирает на месте и, отвлеченный собственными мыслями, он чуть было не врезается в ее спину, успев остановиться лишь в последний момент. Ее рука ложится на каменную стену, мимо которой они собирались просто пройти, и осторожно гладит что-то нацарапанное на ней. Людей вокруг почти нет, а тем, кто проходит мимо, нет никакого дела до того, что они забыли здесь в этот поздний час, и Амиан подходит ближе, чтобы все рассмотреть.

      В неровном сером камне чьей-то неумелой рукой, криво, но все еще понятно, был выцарапан рисунок орла. Такой крохотный, что для того, чтобы не пройти мимо, нужно было обладать по-настоящему орлиным зрением или хотя бы знать о том, что он там есть. Гидра сама берет руку Видящей своей и накладывает на изображение, давая ей ощупать все линии.

      — Это птица? — спрашивает та завороженно, одними губами, пока ее пальцы скользят по каменным крыльям. — Орел?

      — Знак. Слышала о них, но никогда не видела сама. После первого Бунта их стали использовать выжившие абаддоны, которые собирались продолжить начатое. Так участники второго Бунта помечали места для встреч или другие важные здания. Уж не знаю, докопались ли за столькие годы до этого кассаторы, многие думают, что нет, но я бы так рисковать не стала… Как сказала Гарпия? “Птицы знают путь к гнезду”, так ведь?

      — Кажется, так, — Амиан кивает, по ее взгляду и еще большему беспокойству, охватившему Видящую, начиная понимать, к чему она клонит.

      Гидра поднимает руку вверх, и вывеска над их головами, еще мгновение назад удерживаемая холодным ветром, со стуком возвращается на свое место. С нее на них грозным желтым глазом зыркает порядком пооблупившаяся белая голова орла.

      — “Орлиное гнездо”, — Гидра читает написанное на ней, большей частью для Видящей, и Амиан невольно кивает.