Черный грифон

– Ну я побегу. Негоже невесте самой жениха к родителю вести. Ты сосчитай до двадцати и поднимайся следом.

Коназ смотрел неприветливо. Будто Платон не свататься пришёл, а старые долги требовать. Беляна стояла за левым плечом отца и скромно глядела в пол. Владигор ни единым жестом не выдал, что увидел входящего свата. Лишь когда молодой человек приблизился, поднял на него глаза.

– Ты, значит, дочь мою от татей оборонил? – гулко спросил он.

Платон молча кивнул. Волнение подступило снова, и он боялся говорить, потому что не надеялся на собственный голос.

– А как так получилось, что двое моих воев только головы сложили, а ты один троих разбойников перебил?

– Не… – голос всё-таки подвёл, сипло полез вверх и пришлось сглотнуть. – Не знаю. Когда я подъехал, были только разбойники.

– Может быть, может быть, – задумчиво пробасил Владигор. – А ко мне почему тогда не явился?

Платон долго думал, как ответить, чтобы и себя не уронить, и во вранье обвинить не смогли. Наконец, справился со всё усиливающейся дрожью, тряхнул головой и сказал:

– Так страшно к отцу любимой подойти. Да ещё и в такой ситуации. Да и вас я не знаю. Тебя, то есть, – сразу же поправился он.

Вот, блин, тут же выругал себя Смирнов. Никак не привыкну, что тут все на «ты». Только бы ничего плохого не подумал.

Но коназ задал другой вопрос.

– А свататься почему один явился? Али Мирослава хуже иных, что нельзя к ней с друзьями да песнями?

Ну вот… И что тут ответишь? Платон непроизвольно почесал подбородок. Борода уже привычно закрывала шею, так что пальцы скрылись в волосах полностью.

– Некого мне с собой взять, – сказал он с обречённой решимостью. – Я в Калаче и года не прожил. Да занимался всё это время мечным боем, обустройством дома. Сдружился лишь с десятником твоим, Молчаном. Так он сейчас на стене. Не с караула же его снимать.

Коназ смотрел непроницаемым взглядом. Как ни старался Платон, так и не мог понять, злится тот, или наоборот. А может, просто выжидает. Молодой человек залез в карман, достал кольцо и протянул девушке.

– Вот, прими в знак любви. – он помолчал, не зная, как продолжить, и рубанул с плеча. – Будь моей женой.

– Да ты невежа, младен, – раздался гулкий бас коназа. – Сперва у родителя принято спрашивать, отдаст он за тебя дочь или кого получше сыщет.

Платон покраснел, как ему показалось, до самых пяток. И действительно. Мог бы догадаться. И что теперь говорить? Он повернулся к отцу невесты и запоздало спросил:

– Коназ Владигор, отдайте за меня Беляну.

– Кому Беляна, а для тебя Мирослава, – ответил тот и замолчал.

Платон смущённо сунул подарок обратно в карман и тайком глянул на любимую. Девушка стояла бледная, держалась за плечо отца. Как бы в обморок не упала, подумал он.

– Ну вот что, – наконец решился Владигор. – Ты в городе человек никому не знаемый. И свататься пришёл не по вежеству. Так что, как любящий отец, я отдать за тебя дочь не могу.

У Платона в голове крутился целый клубок мыслей, одна другой страшнее. Он подумал, что следует после таких слов развернуться, выйти с достоинством, и покинуть Калач навсегда. Одновременно появилась идея схватить Беляну и сбежать вместе с ней. Потом он решил, что и жить без любимой не стоит…

Много чего нелестного для себя и коназа передумал молодой человек, стоя перед суровым отцом невесты. Наконец, Владигор глянул на него, кажется, впервые за всё время разговора.

– Но дам я тебе возможность, – с металлической улыбкой предложил коназ. – Через неделю солнцеворот. День на весну поворотит. В Калаче праздник будет, поединщики съедутся на ристалище.

А ведь точно, по календарю же зима, не к месту подумал Платон. А погода не менялась. Только ночи прохладнее стали. Что же за климат тут такой?

– Ты слушаешь меня? – окликнул его коназ. – Говорю, победитель получит право жениться на Мирославе. Понял?

Платон грустно покивал головой. Шансов не было.

Глава 2

– Эй!

Платон обернулся и еле успел поймать летящий в лицо деревянный меч. И сразу же надо было отбивать удар. Успел.

Молодой человек посмотрел на стоящего перед ним Молчана.

– Ты уже знаешь?

Тот кивнул, оправдывая прозвище.

– Но почему, Молчан!? – Платону хотелось кричать.

Приятель посмотрел на него внимательным взглядом, пожевал губами, и ответил:

– Так франки-то, вон они, трёхсот вёрст отсюда не будет. Ежели к нам двинут, защищаться надобно. Вот Владигор и ищет добрых воев.

– Но…

Целый день после разговора с коназом Смирнов не находил себе места. Сначала он ждал, что придёт Беляна и скажет, что уговорила отца, или вообще, он сам передумал. Но девушка не шла. Незаметно для себя молодой человек вышел из дома, пошёл куда глядят по улице и оказался у палат.

Делать там было совершенно нечего, и он поскорее двинулся обратно. Незаметно добрёл до реки, постоял на берегу, печально вспоминая, что вот здесь сидели, здесь целовались…

В итоге вернулся домой, но и в четырёх стенах находиться оказалось невыносимо. Так что Платон вышел на задний двор и занялся тупым переносом дров из одного угла в другой. Что делать ещё, он просто не знал. Молчан появился как нельзя вовремя.

– Ты думаешь, я смогу?