Черный грифон

– А у змеев, у них всё не так. – продолжал между тем драконобой. – Для них, чем больше людей они на тот свет отправили, тем лучше. Потому как души убитых драконами, они больше не возрождаются. И освободить их можно, если только этого самого змея убить. Для того и выползают змеи из нор своих, чтобы души людские губить. Без того у них яйца не вызревают.

– А что ж ты, дядя, этого-то гада не прикончил? – задорно спросил Демид.

Казалось, Шатун сейчас вскочит и надерёт мальцу уши. Но, обошлось. Охотник лишь налил себе ещё, зло глянул на мальчишку, выпил, и продолжил.

– А то и не прикончил. Говорю же, опоздал. Они где-то на пятой сотне лет начинают огнём пыхать. И тогда уже обычным путём его никак не одолеть. Он и сеть сожжёт, хоть ты её из проволоки плети. И колья ломает на раз. А попробуешь отравить, тоже не выйдет. Глотки от огня лужёные, яд для них как нам лебеда, горько, но не смертельно.

Позже, лёжа в постели с сопящей подмышкой Глашей, Платон всё пытался представить себе летающего огнедышащего змея. В детстве, в сказках, это выходило как-то, само собой. А вот сейчас знание законов физики не позволяло зверушке в его воображении взлететь. Опять же, огонь. Из чего же должно быть горло у подобной твари? Из огнеупорного кирпича?

Утром вышли затемно, чуть начало вставать солнце. Решили по дороге не ходить. Через лес, как сказал трактирщик, до Медведицка на двадцать четыре версты ближе. Он с важностью нарисовал на листе бумаги приметные ориентиры и даже дал путникам полный мешок снеди. Правда, половину продуктов составлял остаток кабаньей ноги.

С пути они всё-таки сбились, потому что приметной горки так и не встретили. Вместо неё вышли на странный посёлок. Прямо в лесу, на свежевырубленной поляне стояло два десятка маленьких неказистых домиков. Возле каждого – крохотный огородик, а прямо под деревьями пыталась прокормиться скудной лесной травой скотина. Пяток коров и пара десятков коз.

Навстречу путникам выбежала стайка мальчишек. Они странно, молча сопровождали троицу до самой середины посёлка. Там, под огромным дубом, стоял, скрестив на груди руки, седобородый старец. Впрочем, вполне крепкий и опрятный на вид.

– Здравия вам, гости, – осторожно сказал он.

– И тебе не хворать, дедушка, – ответил за всех Платон. – А мы с пути сбились. Шли в Медведицк, нам трактирщик вехи нарисовал, да вот, заплутали. А здесь что за селение?

– Да какое селение? – удручённо махнул рукой старик. – Али не видишь? Деревня, как есть. В деревах прячемся, аки звери дикие.

– А называется-то, как? – не сдавался Платон.

– Да что ж тут называть? Али не видишь? И домов нет, избы одни. Мы из села Наважино были. Я староста тамошний, Анфим. Ушли вот в лес, беду избыть. Да, видать, надолго здесь застряли.

– А что за беда, дедушка? – спросила Глаша.

– Вот девки пошли невежливые, – попрекнул почему-то Платона староста. – Лезут в мужской разговор, али не видишь?

Платон только развёл руками, сам, мол удивляюсь.

– Простите, – пискнула виновница и спряталась за спину Смирнова.

– Беда страшная, – продолжал старик, будто ничего и не случилось. – Дракон…

– А мы встретили вчера драконобоя, – ворвался в разговор Демид.

Платон тут же дёрнул мальчишку за рукав, оттаскивая подальше. Не хватало ещё, чтобы староста совсем на них обиделся. Но тот, видимо, смирился с нравами молодёжи, потому что ответил:

– Шатун-то? Был он. Крутился тут, да не справился, али не видишь? Да и где ему. Он же охотник, а не волхв какой. А змей старый, огнючий. Два дома у нас в селе прямо вместе с семьями спалил. Потому мы в лес и ушли.

Глава 10

Покидали гостеприимную деревню с сожалением. Люди в лесу, похоже, соскучились без общения. Село стояло на дороге, что, хоть и не тракт, но проезжая. Потому и странников встречалось в изобилии. А в лесу… не с медведями же общаться. Так что путников отпускать не хотели. А когда всё-таки смирились с тем, что троица должна идти дальше, надавали гору домашней снеди в дорогу. Половину даже пришлось оставить.

– Не забижайте обчество, – ворчал Анфим. – Возьмите всё, али не видите, люди от души дают.

– Дедушка, мы же всё не унесём, – отговаривался Платон. – Да и вас пустыми оставим. В лесу же ни поля, ни огорода нет.

– Ништо. Авось поснедаете в пути. До Медведицка-то, чай, крюк не близкий.

Так и ушли с двойственным чувством. То ли обидели жителей, то ли наоборот, выручили.

Привал устроили перед закатом, когда только-только начало темнеть. Развели под горкой, на берегу неширокого ручья костёр, Глаша сварила немудрёный суп. Демид без возражений собирал дрова, рубил их, таскал воду. В общем, перевоспитывался изо всех сил.

За ужином мальчишка неожиданно для всех разоткровенничался. Рассказывал, как похож Анфим на старосту из его детства. Жаловался, что стосковался по оседлой жизни и мельком отметил, как разглядывали его местные девчонки.

– А что же ты не остался? – спросил Платон. – Мы то тебе не родня, да и идёшь ты сам не знаешь, куда.