Черный Иркут

Тогда мы ещё только начинали. Олег Пащенко ещё работал над своей первой повестью «Родичи». Потом он напишет «Спасательный круг», «Жильцы», «Колька Медный, его благородие»… Чуть позже, в феврале 1991 года, создаст и возглавит знаменитую на сегодня большеформатную «Красноярскую газету», где будет печатать всех, кто печётся о России и родной земле. В то время Валера Исаев писал роман «Открытие». До этого у него уже была издана книга стихов «Радуги — речи», а чуть позже появятся неожиданные «Березицкие брехни». Андрей Скалой среди нас со своей книгой «Живые деньги» был уже классиком. Серёжа Алексеев позже напишет романы «Сокровища Валькирии», «Рой», «Волчья хватка», а Слава Рыбас будет говорить со своими читателями словами «Столыпина», «Сталина» «Генерала Кутепова». Юра Сергеев приехал в Пицунду уже со своим романом «Самородок». Чуть позже он напишет «Княжий остров». Бородатый сибиряк, участник седьмого Всесоюзного совещания молодых писателей Миша Щукин к тому времени выпустит свои книги «Посидели, поговорили» и «Дальний клин», которые будут сразу же замечены читающими людьми. Миша Кизилов подарит нам своего «Капитана» и «Службу „С"», Юрий Гречко — «Паром через реку». Миша Андреев, который на морском песке показывал нам приёмы тогда ещё только входящего в моду каратэ, напишет стихи, которые будет распевать во всех уголках нашей родины группа «Иванушки интернешнл»: «Тополиный пух жара, июль». А Расторгуев запоёт «Отчего так в России берёзы шумят». А Юра Лопусов почти на всех участников семинара напишет свои пародии. Через год в «Роман-газете» трёхмиллионным тиражом будут напечатаны мои повести под общим названием «Отцовский штурвал».

Особенно радовались проходящему в Доме творчества семинару молодых писателей отдыхающие от угольной пыли и дымящих терриконов донецкие «шахтёрки» и «горнячки»: откуда-то с неба нежданным подарком упало столько интересных и весёлых пиитов. Воздух был насыщен теплом, запахом сосен, тихим шумом близкого прибоя. По вечерам в тёмных кустах кому-то подмигивали непривычные для сибирского глаза светлячки. Казалось, сама природа решила с лихвой возвратить то, чего я был лишён, находясь среди холода и хляби на маленьких северных аэродромах, где моя жизнь текла под монотонный рёв моторов в тесной, напичканной приборами кабине самолёта. Вот оно, счастье, только не ленись, потрогай рукой, улыбнись ему — и тебе улыбнутся ответно!

По вечерам Юрий Александрович Лопусов, изучая окружающий пейзаж и любуясь красивыми вечерними нарядами гуляющих женщин, не выдержав, выдал проходящей мимо «шахтёрке» экспромт:

Мадам!
Ваш пышный бюст — как денег хруст.
Не проходите мимо, леди.
Мой сейф сердечный ныне пуст,
А вакуум для сейфа вреден.

Молодая женщина на секунду задержала шаг, остановилась, поправила причёску и с улыбкой ответила:

На руке своей мягкой рисую
Тонким пальцем узоры любви.
Я так долго ждала поцелуя,
Ты не бойся, смелей подходи —
И узнаешь ласк моих бездну,
Моих взглядов, улыбок, страстей.
Как пришла сюда, так и исчезну —
Не бывать никогда мне твоей!

— А вы тут на заседаниях стонете, что интерес к поэзии пропадает! — воскликнул Лопусов, обращаясь к стоящим рядом поэтам. — Учитесь, соловьи, у женщин Донбасса!

Миша Зайцев, перед тем как нам всем разъехаться, подарил мне свою книгу:

Ты не спеши, мой друг Валера!
Возьми в пример себе Мольера,
Читай «Тартюф», «Брак поневоле»,
Летай, твори, как ветер в поле…

Тогда я ещё не писал пьесы, но Миша после наших разговоров почему-то вдруг написал мне эти строки.

Там же, в номере у Ганичевых, мы услышали в исполнении Светланы Фёдоровны песню про город Николаев. Выяснилось, что она была родом из основанного Григорием Потёмкиным этого знаменитого города корабелов.

Над лиманом парус белый
И акации в снегу.
Вижу город корабелов
На высоком берегу

А ещё мы пели старую, известную мне ещё со школьных времён, песню «Глобус». Особенно нам нравился припев:

Потому что мы народ бродячий,
Потому что нам нельзя иначе,
Потому что нам нельзя без песен,
Потому что мир без песен тесен.

Там же, в Доме творчества, мы увидели Виктора Шкловского, которого привезли на коляске к морю. Виктор Борисович как-то сказал, что любовь — это пьеса с короткими актами и длинными антрактами. Самое трудное — научиться вести себя в антракте.