Черный караван

Хоть я и уловил в голосе капитана некий намек, но ничего не ответил. Я знал, что он любит говорить экивоками, ставить словесные западни. Но сейчас он вправе был говорить таким тоном. Я действительно устал. Не просто устал — дошел до предела. Мне все опротивело. А главное — приходилось признаться, не сделано ничего, чем можно было бы гордиться. Я провел в Хиве несколько недель, трудился не покладая рук. Встречался с десятками людей, расставлял силки и капканы. А чего добился? Да ничего! Опять все те же распри, убийства, грабежи.

Надо прямо сказать — капитан Кирсанов в Хиве очень помог мне. До этого я считал его жадным, падким на деньги. Нет, оказывается, он совсем не такой. Он выполнил много важных для меня дел, многое раскрыл. Сведения, собранные им о Сеид-Абдулле и Джунаиде, дали мне возможность вплотную ознакомиться с обстановкой, правильно оценить ее. И просто как человек он оказался гораздо выше, чем я ожидал. Если бы не капитан, я, пожалуй, сидел бы сейчас в одной из ташкентских тюрем…

Мы шли холмистой равниной. Сыпучие пески, барханы остались позади. По словам Чакан-батыра, человека, посланного с нами Джунаидом, самое большее через три-четыре дня мы должны были достичь Асхабада.

Чакан-батыр с двумя нукерами ехал, чуть опередив караван. Меня удивляло одно: даже в самую темную ночь он не сбивался с пути, безошибочно вел нас от колодца к колодцу.

— Как вы находите дорогу в темноте? — спросил я его.

Он ответил с довольной улыбкой:

— Дойду до Асхабада не заблудившись, даже если мне завяжут глаза. В здешних местах я исходил все тропинки. Вон видите впереди высокий холм? Как только мы перевалим через него, будет колодец. Воду из этого колодца я пил самое меньшее раз пятьдесят.

За нами шел караван примерно в полсотни верблюдов. На передних, согнувшись, ехали Артур, Ричард, Алеша, нукеры Чакан-батыра. В основном караваи вез зерно. А из Асхабада он должен был взять оружие и боеприпасы. Я обещал Джунаиду усилить помощь оружием. А он обязался помочь нашим войскам в Закаспии продовольствием. Каравану Чакан-батыра предстояло теперь совершать регулярные рейсы между Хивой и Асхабадом.

Кирсанов закурил и продолжал прерванный разговор:

— У меня, господин полковник, есть к вам один вопрос. Вы позволите говорить откровенно?

— Пожалуйста… Неужели опять о деньгах?

— Нет… Денежная проблема решена. Я не сомневаюсь, что вы исполните обещание.

— Что же тогда?

Кирсанов опять задымил папиросой и задал вопрос, которого я никак не ожидал:

— Вы сейчас сказали, что у вас возникло желание схватиться с большевиками, что именно ради этого вы отправились в Туркестан. Ну, а если бы, скажем, десять лет назад между Россией и Великобританией началась война из-за Туркестана или Индии, разве вы не проявили бы таких же усилий, как сейчас?

Я недоуменно поглядел на Кирсанова:

— Что вы хотите этим сказать? Что причина моих скитаний вовсе не большевики, а спор за территории, желание завладеть Туркестаном?

— Я лично так не думаю, — уклончиво ответил Кирсанов. — Но, сказать по правде, так думает большинство наших руководителей. Они смотрят на вашу деятельность в Туркестане с некоторой подозрительностью.

— Кто же, например?

— Нужно ли называть имена?

— Конечно, нужно…

Кирсанов замолчал. Я знал: он этот вопрос затронул не случайно. Он набивал себе цену, не показывая сразу весь свой товар, — подобно Арсланбекову, старался урвать побольше. Я криво усмехнулся:

— Вы хотите, чтобы я назвал цену?

Кирсанов сделал вид, что не расслышал, продолжал, не меняя тона:

— Так думает большинство, начиная с генерала Джунковского вплоть до полковника Арсланбекова.

— А вы? Как вы думаете?

— Я? Я выполняю приказ. В политике я — ничто.

— А они, вы думаете, нечто? Они такие же, как и вы, офицеры без солдат. Вот вы говорите — Джунковский… Что у него за душой, кроме погон? Ничего! Он — мелкая сошка!

— Но он не считает себя мелкой сошкой. Думает, что движет историю.

— Ха-ха-ха! — Я умышленно расхохотался громко, на всю степь. — «Движет историю»! Да найдется ли среди вас кто-нибудь, кто всерьез верит, что он творит историю?

— Конечно, такие найдутся.

— Нет! Вы только делаете вид, будто верите. У вас неискренняя улыбка!

Я понимал — Кирсанов в восторге от моих слов. Пускай! У меня свой расчет. Капитан, конечно, сообщит о пашем разговоре своим коллегам, изобразит даже мою кривую усмешку. Пусть рассказывает! Пусть Джунковский и прочие знают, что они ничего из себя не представляют, что они только огородные пугала. Я им уже дал это понять. Но я еще не все сказал.

Я продолжал так же иронически: