Черный Карлик. Легенда о Монтрозе

— Гм… нет! Нет, я бы охотно избежал этого, если можно. Но я слыхал, что если умненько пробраться в один из портовых городов, то там можно сбыть такой товар на продажу на заморские плантации, а за хорошеньких девушек даже и очень хорошую цену дают. Там, за морем, вишь, больно нуждаются в этом бабье, а у нас его и так довольно. Но для этой девочки я хочу устроить что-нибудь получше. Есть тут одна барышня, которую на днях насильно ушлют за границу, если только она не перестанет упрямиться и не станет покорным дитяткой; вот я и думаю приставить к ней Грейс вместо горничной, — она славная девочка. И веселое же времечко переживет Габби, когда воротится домой и увидит, что ни невесты, ни добра больше нет!

— А тебе не жалко его? — сказал отшельник.

— А как вы думаете, пожалел бы он меня, кабы видел, как я поднимаюсь на Замковый холм в Джеддарте?[5] Вот девочку мне немножко жалко, а он другую найдет, ему и горя мало: что одна, что другая, не все ли равно?.. Ну-ка, вы такой охотник до молодецких потех, слыхали ли вы когда о чем-нибудь лучше нашей сегодняшней проделки?

— И воздух, и океан, и пламя, — произнес карлик, рассуждая сам с собой, — землетрясение, бури, огнедышащие вулканы — ничто в сравнении с человеческой злобой. И что такое этот человек, как не существо, изощренное в искусстве достигать своих целей?.. Слушай, подлец: съезди опять туда же, куда я тебя посылал в прошлый раз.

— Это к управляющему?

— Ну да, и скажи ему, что Элшендер-отшельник приказал выдать тебе золота. Но слушай: пусть девушка будет отпущена на свободу и без всякой обиды; возврати ее родственникам, только возьми с нее клятву не выдавать тебя.

— Клятву? — сказал Уэстбернфлет. — А что, если она не сдержит слова? Женщины не очень благонадежны по этой части. Вы умный человек, сами небось знаете… А что до того, чтобы без обиды… Кто же может поручиться за разные случайности, раз она пробудет некоторое время в Тиннингбеке? Чарли Висельник довольно беспардонный парень! А впрочем, коли отсчитаете золотом монеток двадцать, я думаю, можно бы поручиться, что через сутки она будет доставлена своим родственникам.

Карлик достал из кармана записную книжку, написал несколько слов, вырвал эту страницу и подал ее разбойнику.

— Вот тебе, — сказал он, — но помни, ты знаешь, что обмануть меня нельзя; если ты осмелишься поступить не так, как я приказал, ты мне ответишь за это собственной головой!

— Знаю, — сказал разбойник, потупляя глаза, — знаю, что вы человек властный и большую силу имеете на земле, хоть и не знаю, откуда берется ваше могущество; вы делаете много такого, чего никто другой не может: и от болезней пользуете, и вперед видите будущее; по вашему слову и золото сыпется так густо, как осенние листья падают с ясеня в морозное утро. Я вас не ослушаюсь.

— Так ступай же прочь отсюда: мне ненавистно твое присутствие!

Разбойник пришпорил коня и уехал, не проронив больше ни слова.

Тем временем Габби Эллиот быстро продолжал путь, мучимый неопределенным и тяжелым опасением, все ли дома благополучно, и той тревогой, которую люди зовут обыкновенно предчувствием беды. Не доехав до вершины холма, откуда видна была его усадьба, он встретил свою кормилицу, особу в то время важную и почетную во всяком шотландском семействе как в высшем, так и в среднем сословии. Связь кормилицы с питомцем считалась столь близкой и дорогой, что никогда не разрывалась, и с течением времени случалось обыкновенно так, что кормилица окончательно поселялась в семействе своего питомца, помогала в хозяйстве и пользовалась знаками уважения и доверия со стороны старших в доме. Как только Габби завидел издали фигуру Эннепл и узнал ее по красной накидке и черному чепцу, он невольно проворчал про себя:

— Вот не к добру моя старуха ушла так далеко от дома! Что бы это могло значить? Обыкновенно она ни за что не отходит от порога и на ружейный выстрел. Э, да она, наверное, отправилась на болото за клюквой, или за брусникой, или за другой какой штукой в этом роде, потому что ей понадобится много ягод на пироги и лепешки к понедельнику… А я все не могу позабыть тех слов, что накаркал мне старый чертов козел, этот проклятый карлик. Всякая безделица меня пугает, того и гляди, услышу что-нибудь недоброе. Ох, борзая, наделала ты мне хлопот! Мало ли дичи и коз в нашем краю, так надо же тебе было загубить именно его скотину!

Между тем Эннепл, с самым трагическим выражением лица, прихрамывая, подошла и ухватилась за поводья его лошади. В ее глазах было такое глубокое отчаяние, что у него от ужаса язык отнялся и он не мог даже спросить, что случилось.

— О, мое дитятко! — завопила она. — Не езди дальше, не езди! Такое зрелище хоть кого может уморить, а уж тебя и подавно!

— Господи помилуй, что такое? — еле вымолвил изумленный всадник, пытаясь вытащить повод из рук старухи. — Ради бога, пусти меня, я хочу знать, что там такое!