Черный Карлик. Легенда о Монтрозе

Ни лорд Ментейт, ни его спутники не были так внимательны к своим коням и, поручив их заботам местной прислуги, пошли в дом, где в обширных темных сенях со сводами, в числе прочей разнородной утвари, стояла бочка с пивом и около нее два или три деревянных ковша или чары, нарочно с тем и поставленных, чтобы желающие могли утолять свою жажду. Лорд Ментейт вынул втулку, нацедил себе пива, напился и передал чару Эндерсону, который также последовал его примеру, но наперед выплеснул оставшиеся на дне капли и слегка сполоснул деревянную посудину.

— Вот черт! — молвил один старый хайлендер, давнишний слуга здешнего семейства. — Что ж ты не можешь пить после своего барина, а непременно тебе нужно мыть посуду и понапрасну тратить добро, провал бы тебя взял!

— Я воспитан во Франции, — отвечал Эндерсон, — а там ни один человек не станет пить после другого, разве только после молоденькой девушки.

— Вишь какая брезгливость у чертей! — продолжал старый Дональд. — Коли пиво хорошее, что ж тебе за дело, если в том же ковше побывала чужая борода?

Товарищ Эндерсона выпил, не соблюдая той церемонии, которая так возмутила Дональда, и оба последовали за своим хозяином в длинный зал с низкими каменными сводами, где обыкновенно держалась семья помещика. В дальнем конце зала в громадном камине разведен был огонь: топили торфом и света было немного, но огонь был необходим, потому что даже и среди лета тут было слишком сыро. Два-три десятка щитов, столько же палашей и кинжалов, пледы, кремневые ружья, мушкеты, луки, арбалеты, секиры, серебряные латы, стальные шлемы и шишаки, старинные кольчуги, то есть рубашки из металлических петель, с соответственным башлыком и рукавами, — все это в беспорядке висело по стенам и могло бы доставить на целый месяц приятное занятие какому-нибудь члену современного нам антикварного общества. Но тогдашние люди так пригляделись к подобным предметам, что даже не замечали их.

Посреди зала стоял огромный, неуклюжий дубовый стол, на который старый слуга, упомянутый выше, поспешил расставить кое-какое угощение, состоявшее из молока, масла, козьего сыру, фляжку с пивом и бутылки с шафранной настойкой, предназначенные, собственно, для лорда Ментейта. В то же время другой слуга, низшего звания, делал то же самое на нижнем конце стола для слуг приезжего гостя. По тогдашним понятиям расстояние, отделявшее слуг от господ за общим столом, было достаточным разграничением степени их важности, даже и в том случае, если барин был титулованный, как теперь. Пока приготовляли яства, гости стояли у огня: молодой лорд у самого камина, а слуги поодаль.

— Эндерсон, какого ты мнения о нашем дорожном товарище? — спросил Ментейт.

— Парень здоровый, — отвечал Эндерсон. — Хорошо, кабы и в остальном был так же исправен. Будь у нас штук двадцать таких молодцов, они бы привели в порядок наших ирландских гусей.

— Ну, я другого мнения, — сказал Ментейт. — Мне кажется, этот Дальгетти — одна из тех пиявок, привыкших сосать кровь на чужой стороне и до того втянувшихся в это занятие, что и у себя на родине готов делать то же самое. Эти наемные витязи составляют наш позор! Они во всей Европе прославили имя шотландцев как нечто такое алчное, продажное, не имеющее ни стыда, ни чести, что только и гонится за своим месячным жалованьем, то и дело перебегает от одного знамени к другому и готов продавать свою преданность кому угодно, лишь бы подороже заплатили. Их-то страсти к грабежу и наживе мы и обязаны теми междоусобиями, которые восстановили теперь брата на брата. У меня едва хватило терпения выслушать этого наемного гладиатора, хотя, с другой стороны, я чуть не лопнул со смеху над его бесстыдством.

— Ваше сиятельство, извините меня, — сказал Эндерсон, — если осмелюсь рекомендовать при настоящих обстоятельствах быть посдержаннее и не слишком обнаруживать ваше благородное негодование. К несчастью, мы не можем обойтись без помощи людей, которые будут действовать на основании побуждений гораздо более низких, чем наши собственные. Без таких молодцов, как этот солдат, мы ничего не сделаем. Говоря условным языком парламентских ханжей, можно сказать, что иначе «сыны Зеруйи одолеют нас».

— Значит, опять надо притворяться, — сказал граф Ментейт. — Постараюсь так же, как до сих пор старался, следуя твоим советам. Но в душе очень бы желал этому молодцу провалиться сквозь землю.

— Мало ли что! Вы должны помнить, милорд, — продолжал Эндерсон, — что, когда укусит скорпион, рану ничем иным не залечишь, как если раздавишь на ней другого скорпиона… Но тише, нас могут подслушать.

Через боковую дверь в зал вошел хайлендер громадного роста, в полном вооружении; орлиное перо на шапке и спокойная величавость манер изобличали в нем человека знатного рода. Он медленно подошел к столу и ни слова не ответил на приветствие лорда Ментейта, который назвал его Алленом и спросил о здоровье.

— Вы лучше не говорите с ним теперь, — шепнул ему старый слуга.