Черный халифат

Петр увидел Мечи, когда ехал из аэропорта «Багдад», и почувствовал себя дома. Приятные двадцать градусов тепла, когда еще не слишком жарко и не очень пыльно… Это не август, когда около сорока пяти. Плакаты и указатели на арабском и английском. Знакомый таксист-бенгалец на раздолбанной машинке. Обычно от аэропорта таксисты брали три тысячи динаров, однако этого бенгальца Петр регулярно стриг и делал ему приличную скидку, так что и таксист взял только полцены.

Лететь пришлось через несколько стран, меняя паспорта, чтобы в итоге прилететь из Парижа, куда он якобы летал к родственникам с паспортом Кабира Салима.

Зарифа сидела рядом в никабе. Даже в узкую щель в ткани было видно, как у нее светятся счастьем и отчасти злорадством глаза. Петр не сомневался, что идея обскакать на длинной дистанции митовцев с помощью профессионального руководства Горюнова, ей придется по душе. Он знал, какие подобрать слова, чтобы до нее дошла суть вопроса, а главное, предупредил: если она станет юлить, ее просто уничтожат. Физически, в буквальном смысле слова.

Басир встретил у входа в парикмахерскую с метлой и в сбившейся набок гутре. Бывший офицер, приближенный к Саддаму Хуссейну, служивший в его охране, худощавый жилистый Басир с крупными кистями рук выглядел как добрая хозяюшка, готовящаяся к приезду хозяина. Он явно не ожидал появления Зарифы в их мужском коллективе, но скоренько сориентировался – догадавшись, что между Зарой и Кабиром ничего нет, и принялся активно подкатывать к курдянке, сообщив Петру доверительно: «Пухленькие в моем вкусе». Но спустя неделю он вдруг отвязался от нее, только прихрамывал пару дней.

Жизнь Кабира вошла в прежнее русло, и он почти не вспоминал, как перед отъездом оставил парольный знак для турок на одной из колонн музея имени Пушкина. После этого он сделал закладку информации в книгу и положил ее на край столика в читальном зале, где сидел, изучая труды Ленина. Именно эту книгу оговаривал в своих инструкциях Хасан, что позабавило не только Горюнова, но и Александрова. «Уважают Ильича», – прокомментировал тогда генерал.

Через двадцать минут этот же человек, снова показав только свою спину в полосатом красно-синем джемпере, вернул книгу на край стола, пройдя между столиками читального зала. В книге Петр обнаружил записку на турецком: «Завтра. 12:30. Парк».

Генерал сообщил, что контрразведчики засекли машину с дипломатическими номерами из турецкого посольства. Она проехала мимо библиотеки, из нее выскочил их дипломат, именно он пришел на встречу с Горюновым. В инструкциях Хасана «парк» означало – зоопарк.

Вдоль пруда по ледовой кромке прогуливались гуси. Утки плавали в воде. Слетались сюда со всей Москвы, кормились тут или зимовали. Два белых медведя с желтым неопрятным оттенком шерсти резвились на льдине… Но встреча со связным назначена была в теплом павильоне, где содержали обезьян. К удивлению Петра, пришедший мужчина хорошо говорил по-русски, почти без акцента. Подошел ровно в 12.30. Поздоровался негромко по-турецки и спросил уже по-русски:

– Вы один, я надеюсь?

– Разумеется.

– Тогда давайте пройдемся.

Они вышли из павильона.

– Возьмите, – незнакомец опустил в карман куртки Горюнова кредитную карточку. – Тут оплата за проделанную работу. Садакатли отправляется в Ирак, насколько мы поняли, и это устраивает Центр.

Петр вздрогнул, подумав, что привык слышать слово «Центр» только применительно к Москве, а не к Стамбулу.

– Однако вызывает настороженность присутствие рядом с Садакатли курдянки. Чем это обусловлено?

– Она пригодится для контактов там с курдами. А что, Центр не устраивает ее персона? Если так, то Садакатли приложит усилия, чтобы не брать ее с собой. Полагаю, это возможно.

– Центру ее присутствие не помешает. Главное пожелание Центра как можно чаще присылать отчеты о проделанной работе и стараться выполнять наши поручения. В Багдаде на Садакатли выйдут наши люди и определят порядок связи. Там на месте им видней, какая обстановка и где удобнее и безопаснее встречаться. Впрочем, спокойнее будет использовать и тайниковую связь. Парольные слова связного будут: «Как поживает Зарифа? Ей понравился тот браслет, что я подарил ей на свадьбу?» В случае невозможности принять связного Садакатли необходимо вывесить на дверь вот эту табличку.

Он протянул небольшую пластиковую табличку с петелькой. Слово «открыто» на ней было написано по-арабски с намеренной грамматической ошибкой…

Горюнов не исключал возможность, что на связь придет Галиб. И он не удивился, когда увидел возникшую на пороге маленькой багдадской парикмахерской знакомую фигуру и носатую физиономию. Только мясистый нос и низкий угрюмый лоб выдавали в нем того Галиба. Хороший костюм, черная тонкая трость. Он больше походил на английского джентльмена, чем на боевика ИГИЛ в камуфляже и с автоматом в руках. Таким прилизанным, как ни странно, он излучал большую угрозу, чем с автоматом наперевес.

Горюнов поспешно отправил Басира мести улицу и приглядеть, чтобы никто к парикмахерской не совался.