Черный халифат

Мысль о пребывании вместе с ним в Ираке Сашки и Мансура засела занозой в голове. «В конце концов, она может притвориться глухонемой. На людях станет ходить в никабе, никто не догадается, что русская. Мансур немного знает арабский. А если провал? – Петр мгновенно промерз до костей, хотя стоял под горячим душем. – Нет, с такими вещами играть не стоит. Станут допрашивать… Пусть она ничего и не знает, а пытать будут… А Мансур? Мальчишка дерзкий. Молчать не станет. Жил с боевиками – лексикон у него соответствующий. Порассказать ему наверняка есть что… Окажет сопротивление – получит вдвое. – Горюнов помотал головой, категорически отвергая эту возможность. – Пусть дома сидят. Я хотя бы на это добровольно иду».

Свет падал из окна желтоватый. Несколько раз за ночь Петр вставал курить, будил Александру, она вздыхала в темноте, но не сердилась. Он смотрел в окно на улицу, выдыхая дым в форточку. А под продолговатым плафоном уличного фонаря висела сосулька.

«Такая промозглая погода в Москве, что даже фонарь сопливый», – подумал Горюнов с усмешкой. Мыслями вернулся в Пыть-Ях. Он успел узнать от Абдуллы, что они промышляют продажей оружия, вернее, занимались этим до того, как получили задание от ИГИЛ устроить взрыв в мечети в первую пятницу раджаба.

Он вернулся в постель, чувствуя, как озябли босые ступни. Петр помнил ощущение от половиков в его квартире в Багдаде, там он тоже ходил босиком, но из-за жары. Он соскучился по той своей квартирке, маленькой, но уютной, теплой, с деревянными крашенными в бежевый цвет полами, покрытыми в коридоре и комнате разноцветными домоткаными половиками. С письменным потертым столом в нише у окна, выходящего на Тигр.

Деревянный пол был чудачеством предыдущего хозяина. В Багдаде в домах делали каменные, гранитные, кафельные, бетонные полы, но не из дефицитного дерева.

Из окна виднелся голубой купол дворца Аль-Сиджуд на западном берегу, в Зеленой зоне. До войны на том берегу жили в своих виллах чиновники Саддама Хусейна. Потом с 2003 года эту Зеленую зону облюбовали оккупанты-американцы и иностранные дипломаты и бизнесмены. Иногда там к небу поднимался черный дым после очередного минометного обстрела.

Тревожные ночи с красноватым заревом пожарищ начала третьего тысячелетия символизировали рухнувший шаткий мир Ближнего Востока. Отсюда все началось. Тыкал Запад палкой в пчелиный улей… Долго безнаказанно это продолжаться не могло.

Сашка, положив голову ему на плечо, уснула. А Петр таращился в темноту комнаты, пытаясь запомнить звуки, запахи, ритм дыхания Александры, чтобы вспоминать после. Он уже почти и сам уснул, во всяком случае, подремывал, угревшись. Вдруг услышал какой-то щелчок, словно замок открылся.

Шагов он не услышал, однако почувствовал движение воздуха. Кто-то, крадучись, приближался. Вдруг в свете уличного фонаря блеснуло лезвие ножа. Отреагировал Петр быстрее, чем успел подумать и осознать, что происходит. Высвободил ногу из-под одеяла и ударил нападавшего в челюсть. Отработанные годами тренировок приемы тхэквондо оказались как нельзя кстати.

Нападающий вскрикнул вдруг женским голосом и попытался напасть снова, но Горюнов вскочил и ударил в почти невидимую тень сильно, хоть и понимал, что это Зарифа. Саша дернула выключатель бра, осветив лежащую на полу, оглушенную, хватающую ртом воздух курдянку. Петр не стал недооценивать выучку Зары и, отобрав нож, пнул ее для острастки еще раз, чтобы не трепыхалась, пока он доберется до сейфа, где хранились наручники. Их замкнул на запястьях Зарифы.

Затем он метнулся в соседнюю квартиру, представляя, пока бежал, картины кровавой расправы над мальчишкой. Петр распахнул незапертую входную дверь, влетел в комнату и зажег свет. Мансур лежал под одеялом, и несколько секунд, после того как вспыхнул свет люстры, ничего не происходило. Но вот он зашевелился, высунул сонную физиономию и спросил нагло:

– Ты спятил? Чего ты бегаешь среди ночи в трусах?

Петр подошел и поправил сползшее одним краем на пол одеяло.

– Спи-спи.

Он вернулся домой, чуть смягчившись. Убийства сына он Заре не простил бы никогда.

Зарифа встретила его ненавистным взглядом. Она подползла к шкафу, руки, скованные за спиной, мешали ей. Курдянка оперлась спиной о платяной шкаф. Петр взял телефон из кармана брюк, висевших на стуле, набрал номер дежурного по Управлению.

– Полковник Горюнов. Мне необходимо срочно связаться с генералом Александровым.

– Вам перезвонят, – пообещал дежурный.

Евгений Иванович позвонил минуты через три и спросил сонно:

– Что там у тебя стряслось?

– Зарифа пыталась меня убить. Она сидит в наручниках. А я размышляю, что с ней делать.

– Ты что полицию вызвал? Откуда наручники, я не понял?

– Из домашних запасов. Никого я не вызывал.

– Ладно. Пришлю сейчас к тебе кого-нибудь. Надо подумать, посоветоваться…

Петр бросил телефон на стол, оделся и велел то же самое сделать напуганной жене. Затем сел на корточки рядом с Зарой.

– Зачем? Чего ты хотела этим добиться? Почему ты не убила Аббаса?