Черный ход

– Ты идиот, Барри, – главарь опустил руку с контрактом. – У тебя вместо головы седло.

– Почему это?

– Теперь он точно ничего не подпишет. Пока она здесь, он будет упираться до последнего. Ленивый мул сговорчивей, чем он сейчас.

– Танец, танец лодочника!
Танцуем всю ночь до рассвета!
Чем лодка не танцпол?
Плыви, лодочник, вверх по рекам Огайо…

Там, у церкви, похожей на призрак, в ночной тишине, оглушительной после грома выстрелов, Рут вздрогнула от этих слов. Она уже слышала их – в юности, сломанной пополам тремя предприимчивыми мужчинами: главарем, хлыстиком, дробовиком. Если бы не папа, не отчаянный Роберт Шиммер, чьего огня хватило на двоих и не осталось на третьего, самого быстрого и сообразительного из банды…

Хлыстик мертв. Дробовик мертв.

Главарь выжил.

Ты слепая кротиха, мисс Шиммер. Все, на что ты способна, это греться на солнышке. Джефферсон узнал тебя первым, прими и проглоти.

Четырнадцать лет прошло.

Ничего не докажешь. Теперь он честный бизнесмен и добропорядочный владелец шахты. Взял себе чужое имя – какого-нибудь знакомца из другого штата, умершего от болезни вместе с семьей. Почему знакомца? При необходимости надо суметь рассказать что-нибудь из прошлой жизни. Если что, Джефферсон с легкостью достанет из жилетного кармашка серебряные часы с дарственной гравировкой: любимому мужу от любящей жены. Перстень с вензелем, разные мелочи. Все чисто, не подкопаешься.

Бандит?

Твое слово против его слова.

А если тебя застрелить, подруга, так и твоего слова не прозвучит. Он узнал тебя, он уверен, что ты пришла по его грешную душу. Рут Шиммер по прозвищу Шеф? Сама подумай, за кем ты еще могла явиться в Элмер-Крик, если не за Вильямом Джефферсоном?

Сходи, переубеди его. У него теперь нехватка пальцев, но на левой руке остался средний, чтобы показать тебе.

Все против всех. Твой недавний конфликт с Пастором. Мэр, индейцы, Пирс. Угольщики против нефтяников. Китайцы против демонов. Горожане против любого, кто угрожает покою в городе. Красавчик Дэйв целится в проповедника. Горбатый Бизон сидит в тюрьме, шошоны придут за вождем. И вот – Вильям Джефферсон, убийца твоего отца.

Случайная встреча через годы и годы.

Слова убийцы в устах Пастора.

Это невозможно. Эти совпадения сошли бы для бульварной газетенки, но не для реальной жизни. Тем не менее, кое-кто палит по Элмер-Крик из адского шансера, нет, кое-кто и есть шансер, живое оружие, смещающее пласты вероятности, тасующее причины и следствия, как шулер тасует колоду карт, готовясь облапошить партнеров за игорным столом.

Нашествие маленьких злых чудес.

– Танец, танец лодочника!
Танцуем всю ночь до рассвета!
Лодочник танцует, лодочник поет,
Лодочник делает все, что угодно…

⁂

От мэра Рут ждет чего угодно. Но этот вопрос приводит ее в оторопь:

– Мисс Шиммер, сколько вы стоите?

Фредерик Киркпатрик вытирает лицо платком:

– Простите, мэм. Ради всего святого, простите! Я сегодня не в ударе. Я имею в виду, сколько стоят ваши услуги?

Глава двадцать третья

Жизнь на два фронта. – Держите порох сухим. – Банда в лавке. – Отчим и падчерица. – Ты теперь я. – Две пули.

1 Джошуа Редман по прозвищу Малыш

Из-за угла магазина Фостера кто-то палит из винчестера. Раз за разом, как помешался. Кажется, что манекен-джентльмен решил встать на защиту манекена-дамы. Выстрел. Пауза. Выстрел. Пауза. Будь у Джоша часы, мог бы сверить. Куда стреляет? В кого? Одному Богу известно, сэр!

У него патронный завод в кармане, что ли?

По манекену, кем бы он ни был, в ответ палили все, кому не лень: МакИнтайры из-за тележки, Сазерленды из салуна, люди Джефферсона отовсюду, где попрятались, Нед с Гансом из окон конторы шерифа. Сам шериф не высовывался, помогал советами. Наконец героический манекен надоел всем до чертиков и на него перестали тратить патроны. Выцеливали другие мишени, время от времени спуская курок. Если бы не болван с винчестером, может, и утихло бы. Но винчестер не дает, напоминает.

Вот, опять!

Грохот выстрела дает неожиданный эффект: все призрачное естество Джошуа Редмана сотрясается от пяток до корней волос. Зубы, сэр! Ей-богу, Джош слышит, как у него лязгают зубы.

– Волосы колесом от фургона чесал,
С зубной болью в пятке он помирал…