Черный ход

— Вот именно потому, что работали непрофессионалы.

— Готов бы был согласиться, однако эти непрофессионалы сумели так умертвить жертву, что мы до сих пор не можем понять способ убийства. Но есть еще и второе. Этот Уоррен рассказал мне, что их исследования могут принести большой промышленный эффект. Даже на сотни миллионов. И для финансирования программы он как раз ездил к дяде. Если парень хотел стать единоличным собственником открытия и нанял для этого убийц, зачем ему трепаться потом с полицейским о больших деньгах и наводить подозрения на себя самого? Разговор с дядей, который уже ничего не расскажет, у него ведь был с глазу на глаз.

— Действительно, слишком уж нелогично, — согласилась сержант. — А у меня кое-какие новости по второму убийству.

Он, прожевывая, кивнул с готовностью слушать, но одновременно указал на ее тарелку, с тем смыслом, что время их, слава Богу, не гонит.

Через несколько минут с ланчем было покончено, и лейтенант откинулся в кресле, намереваясь с удовольствием допить остававшееся в бокале.

— Этот Карл, сэр, камердинер погибшего, или нечто в этом роде, отсидел в свое время восемь лет за вооруженное ограбление.

— Давно?

— Давно. Они какие-то друзья детства с хозяином. Тот его потом к себе пристроил.

— Преданный пес?

— Этому преданному псу по завещанию, на случай смерти хозяина, полагается полмиллиона долларов.

— Не слабо!

— Но сам он утверждает, что ни в чем не виноват.

— Бесстыжая каналья — моя жена — тоже так каждый раз говорила.

— Бог с ней, сэр.

— Бог?! Это он ей помог украсть мои золотые запонки?! Мамин подарок на окончание академии.

— «Дурные воспоминания — плохой попутчик».

— А это кто?

— Че Гевара.

— Революционер? А что хорошего они вообще могут вспомнить? Так почему сам слуга не убивал?

— Практически до девяти часов он участвовал в телевизионной викторине. Сидел на телефоне и пытался играть в ответы за приз в десять тысяч долларов. Я проверила на станции, телефон зафиксирован, а викторина закончилась без нескольких секунд девять.

— Почему он не мог убить чуть позже?

— Погибший был педантом, сэр. Ровно в девять он вылезал из бассейна. Так сказали другие слуги.

— Кто-то из них находился в то время в доме?

— Женщина, которая готовила ужин, как раз к девяти часам. И служанка, что подавала на стол.

— И все они не слышали криков из бассейна?

— Нет, сэр. И это удивительно. У покойного ведь почти разъет весь живот.

Лейтенант показал официанту подойти к ним со счетом.

— Как вы сказали, Глория?

— Что именно?

— Да вот, только сейчас…

Он расплатился.

— Про слуг в доме, сэр?

— Про слуг?.. Ну, да. Как это они могли ничего не слышать? Рвут человеку насмерть живот. Все это в пятидесяти ярдах от дома.

— Вы считаете, они все могли быть в сговоре?

— Нужно проверить, какие у них между собою связки. Вы говорите, полмиллиона в пользу этого Карла? Хорошенькая цифирь.

— Еще про медэкспертизу.

— Что с ней?

— Снова путаются. Не могут понять, какими именно средствами был нанесен такой страшный удар, вырвавший всю среднюю часть брюшной полости. Даже кишки при этом разорваны.

— Что значит, «не могут понять»? — раздраженно переспросил лейтенант. — Они у нас чуть ли не лучшие эксперты во всей федеральной службе.

— Не могут пока составить предположительного заключения.

— А кто его будет, в таком случае, составлять? — Он встал из-за стола. — Мы с вами, да? Может быть, нам еще забор вокруг полицейского управления покрасить? — Лейтенант двинулся на выход, размахивая руками. — Как моя ведьма-жена: «Сделай то, сделай это!» И вспоминала всегда своего бывшего танцевального партнера из мексиканцев. Его пригласим для экспертизы, так, что ли?

— А что ты горячишься, Стив? — Капитан ел пирожок с густой вишневой начинкой. — Ну, не могут специалисты понять, как именно убили этого миллионера. Ты тоже ведь не мог меня понять, когда я отговаривал тебя от глупой женитьбы. Хочешь хвостик от пирожка?

— Хвостик?

— Ну, больше ничего не осталось.

— Хвостик, это интересно…

— Стив, что с тобой?

— Желтая машина…

— Какая машина?

— Я тебе говорил. Та, что следила за профессором. А та другая, что убегала от нас, была темная.

— У преступников нет проблем с автомобилями. Что тебя удивляет?

— Ты всегда плохо учился.

— Я знаю.

— С какой стати преступники сели в желтую машину?

— Возможно, это было такси.

— Это не было такси. Чему нас учили в академии по маскировке оперативного наблюдения?

— Стив, это тебя учили, а я просто списывал.

— Джек, желтый цвет — самый невозможный. И все, что вокруг него: ни красноватого, ни оранжевого нельзя допускать. Даже мальчишка-лаборант обратил внимание.

— Преступники редко учатся в полицейской академии.

— Темный автомобиль был, а наблюдение вели на желтом?

Капитан подумал… и сам доел хвостик от пирожка.

— Ты хочешь сказать, убийство совершили так грамотно, что мы не можем понять — как, а наблюдение вели слишком по-дилетантски?

— Вот именно.

— Значит, в истории с профессором участвовали разные люди.

— Джек, когда тебе интересно что-нибудь, кроме сладкой жратвы, ты начинаешь соображать.