Черный Корсар. Королева карибов. Иоланда, дочь Черного Корсара

Все их одеяние состояло из небольшой набедренной повязки с бахромой и разноцветными бусинами, зато шею украшало множество браслетов и ожерелий из звериных клыков, раскрашенных наконечников стрел, клювов тукана и горного хрусталя. У большинства нос был проткнут рыбьей костью, а под нижней губой висел кусочек красного дерева или черепаховой кости.

Окончив завтрак, прошедший в молчании – южноамериканские индейцы не любят разговаривать за едой, – все утолили жажду, а затем по сигналу приготовились к отправлению.

Моргана и Иоланду поставили за вождем, который в доказательство своих мирных намерений не отобрал у них палашей.

Пройдя часть пути по лесу, они с трудом пробились сквозь зеленые заросли и спустились к лагуне. Здесь, в небольшой бухте, стояли на причале семь длинных пирог, среди них – и принадлежавшая Моргану.

– Так это ты ее украл? – спросил Морган у предводителя отряда.

– Да, – ответил со смехом индеец. – Вчера вечером, сразу после захода солнца. В твоем лагере горели костры, я подкрался, чтобы посмотреть, кто это их жжет. Наткнулся на лодку и забрал ее. Она ведь не твоя.

– Да, Кумары, – ответил Морган.

– Я ее сразу узнал и подумал: это ты убил нашего вождя. Тогда я устроил засаду, чтобы отомстить за него.

– Ты все еще считаешь, что это я его убил?

– Нет, – ответил индеец. – Быстрее, все в лодки.

Карибы заняли места в лодках, взяли в руки гребки, и маленькая флотилия тронулась в путь, направляясь к северу. Морган и Иоланда сели в пирогу вождя. Она была длинней и удобней остальных, так как посередине был устроен небольшой навес – пьюпа, – сплетенный из листьев вайи и марипы.

К вечеру лодки подошли к устью протоки, которая, похоже, сообщалась с морем, так как ее течение ощущалось еще в лагуне.

Индейцы раскинули лагерь на краю мыса и разожгли множество костров, чтобы отпугнуть диких зверей. Утром, с восходом солнца, все снова погрузились в лодки и стали усердно грести.

К полудню протока неожиданно расширилась, и сразу у берега возникло селение на сваях, состоявшее из трех-четырех дюжин карбе – гигантских хижин с огромным навесом, длиной от шестидесяти до восьмидесяти и высотой до восемнадцати-двадцати футов, с крышами из тростника и листьев латании.

Вокруг частокола, окружавшего постройки, стояли на причале многочисленные лодки, выдолбленные из ствола кедра или бамбука.

На призыв воинов из карбе и аюпы – хижин, предназначенных для женщин, высыпали многочисленные индейцы, за ними повалили детишки, приветствовавшие прибытие эскадрильи пронзительными криками, от которых звенело в ушах.

Каноэ вождя, прибывшее первым, пристало к ближайшему частоколу, и сам вождь помог Моргану и Иоланде подняться на настил, на котором собрались меньшие вожди, носившие перья пенелоп и туканов в волосах.

Вождь обменялся с ними несколькими словами и, сделав удивленный жест, обратился к Моргану.

– Ты сказал правду, я очень рад, – произнес он по-испански.

– Почему? – спросил флибустьер.

– Кумара прибыл вчера, живой и здоровый.

– А белый человек?

– Белые люди, хочешь сказать?

– Нет, с карибами остался только один.

– А теперь двое: смотри. Вон они идут.

В самом деле, из хижины выскочили и бросились к Моргану и Иоланде два человека. Они подпрыгивали от радости и махали руками.

– Кармо! – обрадованно воскликнул флибустьер.

– И дон Рафаэль, – добавила Иоланда.

– А испанец-то откуда? – изумился Морган. – Ведь говорили, он погиб!

– Капитан! Капитан! – кричал Кармо, налетая, как смерч. – Спасены! Это самый прекрасный день в моей жизни!

27 Похищение Иоланды

Четверть часа спустя Морган, Иоланда, Кармо и плантатор из Маракайбо сидели в уютной аюпе, закрытой с трех сторон циновками, – ее предоставил Кумара – и наслаждались обильным столом, уставленным жарким из морских гусей, лепешками из кассавы, плодами манго и ананасами.

Не забыт был и монументальный сосуд с кашири.

Всем не терпелось узнать, каким чудом Кармо удалось избежать смерти, но особенно удивительно было присутствие дона Рафаэля, которого считали утонувшим. Рассказ Кармо не вызвал большого удивления. Отважный моряк и оба индейца сумели скрыться в чаще леса, куда ойякуле не посмели войти. Позднее все трое вернулись к реке, чтобы отыскать Моргана и Иоланду, и, не найдя их, решили отправиться в индейское селение, чтобы позвать людей на подмогу, взять новую лодку и прочесать лагуну.

– А теперь расскажите вы, дон Рафаэль, – попросила Иоланда, когда Кармо закончил свое повествование. – Нам совершенно непонятно ваше присутствие среди индейцев.

– И не говорите, сеньорита. Сам удивляюсь, как я попал сюда, – сказал, глубоко вздохнув, плантатор, евший за двоих и часто прикладывавшийся к бутыли. – Сам не верю, что еще жив. Меня сбросили в море, чтобы утопить. Неправда, будто я упал с корабля.

– Кто посмел? – спросил Морган, нахмурив лоб.

– Меня столкнул проклятый капитан, опасаясь, что известный вам сеньор окажется…

– Стоп, дружище, – сказал, подмигивая ему, Кармо.

– Командиром корабля, – продолжал дон Рафаэль, которого моряк заранее предупредил не заводить разговора о губернаторе Маракайбо.