Черный лебедь

— У меня опять была схватка, — простонала Ипполита.

Оцепенев от страха, она сидела на диване и умоляющими глазами смотрела на подругу, которая и сама не знала, что делать.

Телефон вдруг ожил, и его резкие трели отдались в их ушах, словно музыка надежды.

Серена подняла трубку, и лицо ее просветлело.

— Ну, наконец-то! Линию починили, — радостным голосом возвестила она.

Ипполита тоже успокоилась.

— Позвони в клинику. Пусть приезжают за мной. Немедленно, — приказала она.

Набирая номер, Серена чувствовала, как рука у нее дрожит. Но тут же успокоилась, услышав голос врача, с которым телефонистка соединила ее.

— Здравствуйте. У моей подруги, синьоры Вассалли, начинаются роды, — сказала она. — Приезжайте скорее. Мы ждем вас.

Несмотря на напряженность момента, она не забыла переменить фамилию.

— Почему вы так уверены? — спросил врач.

— У нее была схватка около часа назад. А теперь другая. Нас засыпало снегом, и мы не можем выйти из дома, — объяснила она. — Конечно, это может быть ложная тревога, — добавила она, чтобы успокоить Ипполиту. — Но вы пришлите на всякий случай «Скорую помощь»? Хорошо?.. Разумеется… Если приедете вы сами, будет еще лучше… Спасибо, доктор… Спасибо.

Серена положила трубку и обернулась к подруге.

— Ну, вот видишь? Он приедет сам или пришлет кого-нибудь. Теперь ты должна успокоиться.

— Успокоишься тут, — простонала Ипполита, прислушиваясь к следующему болезненному сигналу своего тела и с отчаянием оглядываясь вокруг.

Мысль остаться здесь пленницей снежного завала приводила ее в ужас.

— Серена, прошу тебя, сделай что-нибудь, — умоляла она. — Мне плохо. Меня жутко тошнит и все внутри разрывается.

— Я уложу тебя в постель, — решила подруга.

Она отвела Ипполиту в маленькую комнатку с низким потолком и белеными стенами, которая служила им спальней, и помогла ей улечься в постель.

— Постарайся расслабиться, — посоветовала она, поправляя подушки. — Тебе станет легче. Доктор скоро придет. Все будет хорошо. — Серена хваталась за слова, чтобы побороть собственный страх, от которого болезненно сжималось сердце.

Время текло невыносимо медленно, а схватки становились все чаще и все сильней. Ипполита орала от ставших непереносимыми болей, а Серена, Потеряв голову, в панике бегала от телефона, который связывал ее с врачом, к изголовью рожающей подруги.

— Это бог наказывает меня за мои грехи! — стонала Ипполита в перерывах между схватками. — О господи, прости же меня! Прости!..

— Бог тебе поможет, — бормотала Серена. — Но и ты сама старайся давай. Ну-ка, толкай со всей силой, какая у тебя есть, — побуждала она, следуя указаниям акушера. — Сильней, Ипполита! Толкай!

Шейные мускулы роженицы были страшно напряжены, лицо от страшной боли исказилось до неузнаваемости. Серена до такой степени сопереживала ей, что чувствовала и на себе часть этих болей.

— Ну, давай! — уговаривала она. — Ну, постарайся. Давай!

Ипполита нечеловеческим голосом завопила, и тут подруга увидела, что показалась головка младенца.

— Молодец! — вскричала она. — Вдохни поглубже, а потом толкай опять что есть силы. Ну, еще немного! Толкай!

Ипполита послушно вдохнула и, собрав все свои силы, сосредоточилась на новом, на последнем толчке. То, что она испытала в следующий момент, больше не было просто болью — это было за пределами ее. Это было все и ничего! Самая низкая и самая высокая точка мироздания. Она умерла и тут же воскресла.

Ребенок выскользнул из ее лона. И все — и словно сразу утихла буря.

— Все в порядке! Он родился! — закричала Серена.

— Родился… — прошептала Ипполита, без сил откидываясь на подушки.

Она облизала пересохшие губы и улыбнулась, услыхав громкий плач младенца.

В этот момент подъехала «Скорая». Но акушерка, посланная из больницы, чтобы помочь роженице, приняла участие только в заключительной фазе этой операции. Ребенок оказался крупным и здоровым.

Так родился Франко Вассалли, сын Ипполиты Кривелли и Эдисона Монтальдо. Родился серым февральским днем в маленьком домике, погребенном под снегом на отрогах Швейцарских Альп. Его рождение сопровождалось запоздалыми угрызениями совести Ипполиты и страхом двух неопытных беспомощных жен-тин, оказавшихся в этот день в трудном положении. Ни Ипполита, ни Серена еще не представляли себе, какие последствия будет иметь их необычайный договор.

1952 год

В двадцать три года Эмилиано достиг предела своих мечтаний и пребывал в блаженной нирване счастья. Он с отличием окончил университет, у него была любимая работа в этом всегда увлекавшем его мире книг, но главное, у него была Ипполита, что представлялось ему наивысшим из всех земных благ.

После многих лет неустанных терпеливых ухаживаний ему, наконец, удалось завоевать ее сердце и жениться на ней. Супруги Кривелли купили молодоженам большую квартиру в прекрасном доме на виа Мороне, а Эдисон подарил сыну бриллиантовую булавку для галстука, свой фамильный талисман, и расширил его участие в делах издательства, сделав одним из директоров.