Черный лебедь

Будучи осведомленным о хороших отношениях, существовавших между его хозяином и адвокатом, Саверио позвонил ему по телефону. Узнав об аресте Пьер-Джорджо, тот не выразил никаких чувств и воздержался от комментариев. «Я посмотрю, что можно сделать», — торопливо ответил он и повесил трубку. Но на другой день, разговаривая с Анной по телефону, он пригласил ее зайти к нему в контору.

Пьер-Джорджо и Джузеппе Аризи были земляками. Оба родились в Бергамо, и семьи их почти одновременно переехали в Милан, где мальчики вместе посещали лицей Парини. Существовало нечто вроде землячества бергамцев, осевших в Милане. Они все знали друг друга, и хотя редко встречались, но в случае необходимости помогали друг другу. Поэтому Анна и решила встретиться с ним.

— Адвокат ждет вас, — пригласила ее пожилая, подчеркнуто строго одетая сотрудница, и через двойные двери Анна вошла в кабинет.

Джузеппе Аризи был на пять лет старше Пьер-Джорджо, но глубокие залысины на лбу и намечающаяся уже полнота делали его старше на вид. Пригласив Анну сесть, он выслушал те немногие подробности, которые она узнала от рассыльного из бакалейной лавки.

— Мне придется задать вам несколько вопросов, — сказал юрист.

— Я в вашем распоряжении, — ответила Анна, которая сделала бы что угодно, лишь бы помочь Пьер-Джорджо.

— С какого времени вы живете у доктора Комотти?

— С прошлого июня. Я бы хотела уточнить, что мы только добрые друзья, — пояснила Анна, чтобы очистить почву от любых двусмысленностей.

— Я буду откровенен с вами до грубости, синьорина Гризи, — предупредил адвокат. — Это будет не слишком приятно, но позволит нам сэкономить время.

— Делайте то, что считаете нужным.

Джузеппе Аризи пристально посмотрел на Анну своими ясными блестящими глазами.

— Вам известно, что Комотти — гомосексуалист? — спросил он.

Анна чуть было не ответила утвердительно, но в последний момент решила сдержаться. Она не хотела лгать юристу, который был единственной надеждой, единственным якорем спасения в этом сложном деле, но и не могла утверждать с уверенностью то, что могло быть просто предположением.

— Я не могла бы сказать это с абсолютной уверенностью, — поколебавшись, нашла она выход.

Этот вопрос был ей неприятен, и, чтобы успокоиться, она закурила сигарету.

— А с тенью сомнения? — настаивал юрист.

— Это так важно? — попыталась увильнуть она.

— Мы стоим перед проблемой, серьезность и сложность которой, очевидно, ускользают от вас… — Взгляд его голубых глаз стал строгим и пронзительным. — Возможно, я был недостаточно ясен. Но я нуждаюсь в сотрудничестве, а не в умолчании и увертках. Необходимо, чтобы вы ответили на мои вопросы прямо. Вы привлекательная девушка и жили под одной крышей с Комотти. Хорошо знаете его и, вероятно, его друзей. У вас никогда не вызывало недоумение поведение Пьер-Джорджо?

— Только легкое подозрение, — ответила Анна в замешательстве. — Но я никогда не видела ничего такого, что позволило бы сделать определенное заключение.

Адвокат едва не потерял терпение.

— Тогда я буду более прямолинеен, — сказал он. — Пьер-Джорджо Комотти был захвачен в парке, на берегу пруда, во время интимного свидания с неким Лучано Кремонези, двадцати четырех лет, актером. — Адвокат прочел это с листа, лежащего на письменном столе. — Речь идет также о пакете кокаина, найденном в кармане пиджака Комотти, — добавил он.

— Пьер-Джорджо никогда не употреблял наркотиков, — резко возразила Анна, потушив сигарету.

— Откуда у вас такая уверенность?

Действительно, откуда? Как она могла гарантировать, что Пьер-Джорджо никогда не употреблял кокаин?

— Я не знаю, — откровенно призналась она.

— Вы не можете отрицать вероятной гомосексуальности и можете утверждать, напротив, относительно предмета гораздо более тяжкого и деликатного, — заметил юрист.

Анна закрыла лицо руками и расплакалась.

— Извините меня, адвокат. Я растеряна и огорчена. И главное, я очень хотела бы помочь другу, который столько сделал для меня.

Адвокат Аризи успокоил ее улыбкой.

— Я полностью отдаю себе отчет в вашем душевном состоянии. Но мне в самом деле нужно ваше сотрудничество.

— А если кто-то просто пытался скомпрометировать его? — предположила Анна, осушив платком слезы.

— Это вполне возможно, — согласился адвокат.

— Его молодой друг? — предположила Анна.

— Не исключено, — пожал плечами Аризи.

— Но почему?

— Всегда есть причина, чтобы предать, — ответил он. — А когда ее нет, ее выдумывают.

— Известно что-нибудь об этом Лучано Кремонези?

— Практически все.

Анна закурила новую сигарету.

— Он актер, верно?

— Актер, подающий надежды, гомосексуалист, наркоман. Он был задержан несколько дней назад, а потом необъяснимым образом отпущен. Возможно, в обмен на донос. Не исключено, что он обменял свою безнаказанность на голову нашего друга.

— Это месть?

— Возможно, месть отвергнутого любовника. В непостижимых лабиринтах человеческой души встречаются иногда самые отвратительные виды гнусностей.

Анна взглянула на стену напротив, где висела картина, изображающая мирную деревенскую сцену.