Черный лебедь

— А что делать?

— Закопать. И рот всем на замок.

Пусть Майя считается без вести пропавшей. Пусть Юрка думает, что мать жива, пусть надеется. Но я-то буду знать, что Майя уже никогда не предаст меня.

4

Без малого двадцать лет прошло с тех пор, как я в последний раз видел Эдуарда Станиславовича. Он сильно изменился, постарел, стал дряхлым, немощным. Но все равно я его узнал.

С контрольно-пропускного пункта мне сообщили, что ко мне на прием просится бывший директор краеведческого музея. Мне даже объяснять ничего не пришлось, я и без того понял, кто ко мне пожаловал.

— Как ваше здоровье, Эдуард Станиславович? — радушно спросил я.

— Плохо, — невесело вздохнул он. — Чувствую, скоро уже.

— Да ладно, еще меня переживете.

— Ну уж, — немощно улыбнулся старик. — Вот хочу глянуть, как ты здесь все обустроил. Слышал я много, но лучше один раз увидеть.

Я организовал Эдуарду Станиславовичу экскурсию по усадьбе. Он остался доволен.

— Не совсем то, что было раньше. Но мне кажется, что сейчас гораздо лучше.

Он уже собирался уходить, когда я спросил про Женю.

— А что Женя? — вяло пожал плечами старик. — В Москве живет Женя. В гости вот ее скоро жду.

— Вы мне телефон свой оставьте. Я ей позвоню.

Жене я не только позвонил, но и встретился с ней.

В отличие от своего отца, она почти не изменилась. Стала взрослей, но если и постарела, то совсем чуть-чуть. Так же, как и Майя, она тщательно ухаживала за собой, омолаживалась в меру сил и возможностей. А возможности эти, судя по ее костюму от-кутюр, были весьма и весьма. Чувствовалось, что неплохо Женя жила без меня — в материальном плане. Легкая поверхностная грусть и тоска на самом дне глаз наводили на мысль, что в личной жизни у нее, напротив, не все ладно.

— Знаешь, у меня в гостях был твой отец, — сказал я, чтобы завести разговор.

— Знаю, он давно хотел твой дом посмотреть. Хотел, да я не разрешала.

— Почему?

— Не хотела напоминать о себе, вот почему. А сейчас разрешила. Теперь тебе уже все равно. Сколько лет прошло, быльем все поросло.

Женя была все так же красива и еще гораздо более сексуально притягательна, чем прежде. Такая же изысканная и утонченная, как Майя.

— Ну почему же. Ты замужем?

— Нет. И не была. Мне это неинтересно. А ведь уже тридцать девять лет.

— Мне еще больше, — натянуто улыбнулся я.

— Ты мужчина, тебе легче. Как Майя поживает?

— Мы расстались.

Я бы не сказал, что Женя обрадовалась, но и не расстроилась. И тоска в глубине глаз вдруг исчезла — как будто растворилась.

— Твой отец у меня уже был. Теперь твоя очередь, — сказал я.

Женя пожала плечами:

— Почему бы и нет?

Я посадил ее в свой лимузин, как бы случайно притерся к ней. Но она отодвинулась от меня. И сделала это мягко, без суеты, так, как будто даже и не заметила ничего.

— Вино? Шампанское? — спросил я.

Водитель далеко, за перегородкой из тонированного стекла. В салоне мы одни, а машина идет мягко, почти бесшумно. И боковой диван такой длинный, широкий. Иногда на нас с Майей находило, иногда мы, уединившись, использовали этот диван по его пикантному предназначению. Сейчас то же самое мы могли проделать с Женей. В конце концов мы взрослые люди, к тому же я свободный человек. Нет у меня никаких обязательств перед Майей. Я внимательно посмотрел на Женю и понял, что она еще не готова. Да и ни к чему гнать коней, если впереди целая жизнь.

Жене очень понравился мой дом. Да и не мог не понравиться. И неудивительно, что ей жуть как захотелось жить в нем. Это я понял по ее взгляду. Если бы между нами ничего не было, если бы мы не знали друг друга прежде, я бы сделал вид, что не заметил ее жгучий интерес к моему дворцу. Но я обратил на это внимание. И намекнул, что у нее есть возможность стать хозяйкой этого дома. А почему нет? Разве ж я не любил ее все эти годы? Разве ж я не виноват перед ней? Мы начнем все заново, мы построим новую жизнь, где не будет места постыдным воспоминаниям о предательстве Майи.

Я приказал подготовить для нее апартаменты, где еще два года назад жила моя мама. Мамы больше нет, царствие ей небесное. Она любила Женю, и я надеялся, что ее душа не воспротивится моему решению. И ужин я распорядился принести к ней в комнату. Я прекрасно понимал, что мое поведение вызовет шквал слухов и сплетен среди прислуги. Но, признаться, мне было все равно. Не я предавал Майю, и не мне перед ней виниться.

Вечером мы с Женей отправились на яхту, которую я заказал давно, но получил совсем недавно. Она изъявила желание остаться на ней. Ее угнетали адресованные ей косые, недовольные взгляды прислуги.

Была яхта, было небольшое путешествие по ночному озеру, была роскошная спальная каюта. Проснулись мы с ней в одной постели. И это было воспринято как доброе предзнаменование на будущее.