Черный лебедь

Я вышел из подъезда, встал под козырьком дома, закурил. Только затушил сигарету, как к дому подъехала роскошная белая иномарка. Стекла затемнены, но каким-то седьмым чувством я догадался, кого привезли в этой машине. Задним ходом втянулся в подъезд. Через открытую дверь мне все было видно, а сам я был скрыт царившим здесь полумраком.

Из машины вышел молодящийся щеголь в светлом костюме, открыл дверцу с другой стороны, помог выйти женщине. Так и есть, женщиной была Майя. Красивая, яркая, обворожительная. Кивнула мужику в знак благодарности, что-то ему сказала и направилась в мою сторону. Он остался стоять на месте, но вдруг опомнился и бросился за ней, нагнал у самого подъезда. Взял ее под локоток:

— Майя, но у меня же самые серьезные к вам чувства!

И голос его звучал серьезно, но угадывался в нем кобелиный звон.

— Даже не знаю, что вам сказать, — пожала она плечами.

— А вы подумайте и скажите. Вы могли бы пригласить меня на чашечку чая.

— Андрей Алексеевич, мы же договаривались только до дома.

— Но мы же с вами деловые люди. Договор всегда можно изменить по взаимному желанию сторон.

— Извините, но у меня такого желания нет. И вряд ли будет.

— Мне кажется, вы совершаете ошибку, — в голосе молодящегося, но все же стареющего ловеласа послышалась угроза.

— Может быть.

— А может, все-таки подумаете?

Этот назойливый тип клеился к моей жене на глазах у всего дома. К моей жене. Ему говорят «нет», а он проталкивает свое «да». Еще и угрожает. Я не вытерпел, вышел из подъезда и схватил нахала за грудки, хорошенько его встряхнул.

— Слушай сюда, ошибка природы! — рыкнул я. — Еще раз я увижу тебя здесь, живым не уйдешь.

Я не стал его бить. Просто развернул его к себе спиной и дал пинка под зад. Как он падал, мы с Майей смотреть не стали. Синхронно повернулись к нему спиной и зашли в подъезд.

— Между прочим, это был финансовый директор нашей фирмы, — с легкой грустью в голосе сказала она.

— В том-то и дело, что был, — усмехнулся я.

— Ну, он-то останется. А меня могут попросить. Я человек подневольный.

— Но это же не значит, что к тебе можно лезть в постель!

— А чего ты так разволновался? — насмешливо посмотрела на меня Майя. — Тебе-то какое дело? У тебя Женя есть.

Это она сказала, впуская меня в свой дом. Она знала, где был я, но не прогоняла.

— При чем здесь Женя? Я к тебе приехал.

— Что, прогнала тебя?

Знала бы Майя, насколько она была права.

— Нет. Не был я у нее, — соврал я.

Бывают в жизни моменты, когда ложь гораздо более желанна и приятна, чем правда. Именно такой момент сейчас и наступил. Я не хотел терять Майю. Я хотел остаться с ней.

— Я звонила твоей маме. Она мне сказала, что ты в Москве.

— Это дезинформация. Я друга встретил. Очень хорошего друга. Мы с ним два дня гудели.

Это могло показаться правдой, потому как вид у меня был не самый лучший. Вчера в поезде на пару с соседом приговорили литр водки. Это я обиду заливал.

— С девочками? — не без издевки спросила Майя.

— Нет. Насчет работы договаривался. Он мне работу предлагает.

— Какую? Не подумай, что это праздный вопрос, — усмехнулась она. — Если меня уволят, то тебе надо кормить семью. Надеюсь, тебе не надо объяснять, какую семью?

— У меня только одна семья. О ней и думаю. Не буду объяснять тебе, что такое аудит.

— Не надо. Объясни только, какое ты имеешь к этому отношение.

— А этим я и буду заниматься. Оклад три тысячи в месяц.

— Не густо. Хотя и не пусто.

— Долларов!

Я думал, что Майя обрадуется. Но ее охватило беспокойство.

— Это слишком много. Или ты что-то не так понял, или ты вляпался в какую-то аферу.

— Уверен, что нет.

Мне пришлось поднапрячься, чтобы придать уверенность не только словам, но и голосу. На самом же деле не было во мне никакой уверенности. Ведь Прохор — бандит, он занимается противоправной деятельностью. Именно такой деятельностью будет предложено заниматься и мне. Но у меня не было другого выхода. Даже если Майю не уволят, я все равно не буду сидеть у нее на шее. А грузчиком я работать не пойду. Не для того я пять лет учился в институте.

С Прохором я встретился через два дня. Для этого мне пришлось ехать в Электроцинк. Он ждал меня в небольшом закрытом кафе. На улице жара, а здесь прохлада. Никакой суеты, тишина, иллюзия спокойствия.

Прохор был один. Даже за барной стойкой никого не наблюдалось. Только бутылки длинными рядами. На них он и показал:

— Как насчет вмазать?

Если честно, я был не прочь. Но с Майей у меня очень серьезно, и я не хотел бы омрачать нашу жизнь пьянками. Так ведь и отказываться нельзя.

— Ну, в принципе, можно, — пожал я плечами. — Но только вечером.

— Вечером тоже нельзя, — улыбнулся Прохор. — Сухой закон у нас. Бухло и наркотики отпадают. Поверь, это не прихоть. Это жизненная необходимость. Нет ничего страшней пьяного базара. Пьяный человек — слабый человек. Типа находка для шпиона. А вокруг такая суета, что расслабляться нам никак нельзя.

— Что за суета?

— О! Город мы держим без проблем. А завод… Из Москвы бригада нарисовалась. Борзые, жуть.

— А чего хотят?