Черный лебедь

Отец у нее алкоголизмом не страдал. Потому и бутылка водки сохранилась с прошлых выходных. Но дорогую водку он позволить себе не мог. А дешевая могла оказаться бодягой из воды и технического спирта. «Русская рулетка», одним словом.

— Все равно!

Юрий вырвал у нее из руки бутылку, прямо из горла через силу сделал несколько глотков. Настя его понимала. Сама не раз в морге бывала. Знала, что после общения с трупами всегда тянет выпить — иногда на второй и даже на третий день.

— А точно она? Ошибки нет? — спросила Настя.

— Волосы у нее особые. Ни у кого таких красивых нет.

Было видно, что Юрий пытается сдерживать слезы, но все равно они предательски наворачивались на глаза.

— А еще стоматолог, у которого мама зубы делала. Карта там какая-то стоматологическая. В общем, она это.

— А с кем?

— Да какая разница, с кем? — скривился он и снова приложился к бутылке.

Настя нарезала ему сала, но он к нему даже не притронулся.

— Да, плохо дело.

— Я хочу знать, кто это сделал! — выпалил он.

И с силой грохнул кулаком по столу.

— Кто?

— Ты шутишь? Откуда я знаю, кто?

— Ну, должны же у тебя быть какие-то предположения.

— Это мое личное дело.

— Ну, твое так твое, — пожала плечами Настя.

— У тебя тоже должны быть предположения. Ты же занималась этим делом.

— Я искала твою мать, а не ее убийцу.

— Но продолжение следует.

— Не знаю. Мы свое дело сделали.

— Ты же частный детектив. И, как я понял, хорошо знаешь свое дело. Что, если я тебя найму?

— Ну, я могу поговорить об этом со своим директором.

— С тем типом, которого я с тобой видел? Нет, с ним я дел иметь не хочу.

— Почему?

— Не знаю. Не понравился он мне.

— Но я без него не могу.

— Сможешь! Сколько ты хочешь за свои услуги?

— Я даже расценок не знаю. Да и не потяну я это дело.

— Потянешь. Я знаю, что потянешь. Двадцать тысяч тебя устроит?

— Если в евро, то да. Но десять тысяч.

— Я же двадцать предлагаю.

— Сама я не справлюсь. Мне нужен напарник. Если ты станешь моим напарником, половина гонорара твоя.

— У меня сессия. Черт! Какая сейчас может быть сессия! Да, конечно, я буду с тобой.

— Но лучше всего тебе отказаться от этой затеи.

— Почему?

— Потому что убийцей может оказаться твой отец.

— Почему ты так думаешь? — возмутился Юрий.

Настя сначала заглянула ему в глаза и только затем спросила:

— А почему так думаешь ты?

И так резко спросила, что он шарахнулся от нее как черт от ладана.

— Я так не думаю!

Но Настя не отвела взгляд — продолжала пристально смотреть на него. Лицо суровое, обличающее.

— А я вижу, что думаешь!

— Я всего лишь допускаю, — сдался он.

— Значит, есть причины. Давно у твоего отца роман с Евгенией Эдуардовной?

— Я же говорил — у них это еще с института. Да и ты читала.

— А ты читал?

— Да. Ночью. У тети Лены выпросил.

— Ты знал, что, возможно, Всеволод Владимирович не твой родной отец.

— Родной. Тебе Лена не сказала, что втайне отец экспертизу ДНК делал. Я его родной сын.

— Так, понятно. У Евгении Эдуардовны есть дети?

— Нет. Н-не знаю.

— Где она живет?

— В Москве.

— Отец бывает у нее?

— Не знаю. Он часто в Москву летал, по делам.

— Как часто она бывала у вас в доме?

— Пока мама была, я вообще ни разу ее не видел. А тут нарисовалась. Отец сказал, что случайно ее встретил, пригласил. Мне кажется, соврал. Она красивая, у нее особая энергия, мужчины такую бабу за версту чуют.

— Где она сейчас?

— В Москве. Отец ее вчера рано утром отвез. На вертолете. Ее отвез, нас забрал.

— Ты понимаешь, что у них любовь? — Настя не снижала заданный экспрессивный темп.

— Знаю. Но знаю, что отец маму очень любил.

— А он мог простить ей измену?

— Не знаю. То есть я думаю, что нет. Но ведь он простил ей. Ну раньше она с мужчиной одним жила. Я его даже помню, так, смутно очень.

— А ты уверен, что он ей это простил? Может, до конца и не простил.

— Не знаю, — пожал плечами Юрий. — Это у него нужно спрашивать.

— А про Макса у кого спрашивать? Тоже у него? Или ты скажешь?

— Да скажу. Макс был с ней. Его тоже опознали. Татуировка у него особая была.

— Что бы ты сделал со своей женой, если бы застал ее в постели с любовником?

— При чем здесь я?

— При том, что я спрашиваю у тебя! Что бы ты сделал?

— Мало бы ей не показалось.

— Ты мог бы ее ударить, застрелить?

— Ну, насчет застрелить не знаю.

— Но ударить бы смог. А твою маму не били. Ее отравили газом.

— Да, я слышал эту версию.

— Впрочем, это всего лишь предположения. Вскрытие, как говорится, покажет.

— И долго ждать?

— А это как патологи чесаться будут. Но мы ждать их не будем. Мы будем думать сейчас. Давай начнем с самого начала. Когда пропала твоя мама?

— Да где-то в конце апреля. Сейчас точное число скажу.

— Точное число — это для протокола. Нам это пока ни к чему. Так, мама твоя пропала в конце апреля. А когда появилась Евгения Эдуардовна? Я сама скажу. В конце мая она появилась, грубо говоря — через месяц. Сама приехала или ее твой отец привез?

— Отец говорил, что в городе ее случайно встретил. Она родителей навестить приезжала. Ну и пригласил к себе.

— Раньше не встречал, а как мама твоя пропала, так встретил. Так-так.