Черный Новый год

Влад отвернулся и, прижавшись лбом к стене, разрыдался. Всхлипывая, он ненавидел себя за внезапную слабость, но остановиться не мог.

Затрещало и, словно по волшебству, включилось радио.

– С вами снова я, Буратинов Алексей! Семеро уже вскрыли вены, трое повесились, один спрыгнул с крыши. Его жена полоснула лезвием по горлу пятилетнего сына, включила газ и погрузилась в вечный сон. Спящая красавица, не иначе. Ха-ха-ха. Тринадцать, отличный результат! Давайте похлопаем нашим героям. И это – попрошу заметить! – за пару дней до похорон. А метель продолжается. Очень скоро снег занесет все дороги и движение замрет. Автомобилисты перестанут беспокоиться о пробках. Потому что беспокоиться вообще больше не…

Влад вскочил, пересек комнату, схватил музыкальный центр и с силой запустил в стену. Голос диктора взвизгнул, и все затихло. На полу раскинулась паутина проводов.

– Вот, значит, как, – пробормотал Влад себе под нос. – Вот, значит, как…

Поспешно одевшись, он цапнул ключи и кинулся прочь из мастерской. На столике остался разрываться от звонков рабочий телефон. И перчатки, что дарила жена, застыли рядом с кружкой недопитого чая.

* * *

Мир сошел с ума. А если не мир, то отдельно взятый город уж точно.

Несколько часов Влад провел в движении. Он катался на общественном транспорте, заходил в кафе и торговые центры, слушал, о чем разговаривают люди. Ловил каждое подозрительное слово. И чем чаще он слышал про похороны Деда, тем мрачнее становился. Теща не врала. И Саня не врал. Они рехнулись, как и все вокруг. Влад чувствовал себя утопающим в этом море безумия, крик которого никто и никогда не услышит.

Он напивался в баре, наблюдая за тем, как за окном беснуется метель. В ней сновали темные силуэты – скорбящие. Несмотря на непогоду, на улицах их было полно. Кто-то рыдал что есть сил, кто-то смеялся и кричал о новых временах, кто-то прикладывался к бутылке и угощал прохожих. Безумцев тянуло на свежий воздух.

Влад махнул очередную рюмку, окинул взглядом пустой графинчик и повертел головой в поисках официантки. Та обслуживала большую компанию в углу зала: двенадцать мужиков разных возрастов, совсем еще пацаны сидели рядом с седобородыми старцами. Посреди стола они сделали что-то вроде костра из свечей. На полу рядом стояла корзинка с цветами. Влад даже не сомневался в том, кого именно пришли поминать эти ребята.

Рядом всхлипнули. Влад обернулся и уставился на сидящего напротив человека в маске снеговика. Тот всхлипнул вновь, положил на стол фотографию и подвинул ее к Владу. Руки незнакомца почернели от грязи. Он был прилично одет, но смердел так, будто давным-давно умер.

– Пшел нахер отсюда, – с трудом проговорил Влад, чувствуя, как к горлу подступает комок.

На фото, разумеется, был Дед Мороз.

Снеговик покачал головой, а потом вскочил и перевернул стол. Загремела посуда, заскользили по полу ботинки. Влад пытался встать, но Снеговик с невероятной силой вдавил его в стул. Быстрым движением он поднял фотографию, запихнул ее Владу в карман, склонился над ухом. Запахло гнилью.

– Па, что с нами теперь будет? Мне страшно, – сказало существо голосом Женьки, и Влад будто в тряпичную куклу превратился. Вот только что он собирался оттолкнуть этого психа, врезать в пластиковую морду, при необходимости поднять с пола нож… Но теперь он как парализованный сидел на стуле и вглядывался в прорези маски. В черноту, где не было никаких глаз.

– Я еще своим брехался – такая честь нашему Владику выпала, – продолжило существо голосом Сани. – А ты щас че, заднюю включаешь?

Влад тяжело сглотнул и посмотрел по сторонам. Никому в баре не было дела до этой сцены. Никому она не казалась странной. Этот мир было уже не спасти.

Измазанные землей пальцы сжали Владу плечи так, что чуть не хрустнули кости. Край маски царапнул лицо. Влад пытался расслышать за ней дыхание, хоть что-то человеческое, но безуспешно. Снеговик закончил голосом Майи Павловны:

– Ох, помяни мое слово, добром это не кончится.

В бар ввалилась толпа – с шумом, криками, скорбными речами. У кого-то была с собой надувная ростовая кукла Деда Мороза. Зареванная женщина в пальто Снегурочки держала в руках несколько бутафорских белокурых кос, словно чьи-то скальпы. Мужики тащили под руки обмотанного гирляндами толстяка. Тот был либо чертовски пьян, либо чертовски мертв. Казалось, лампочки на лице и шее проступают прямо сквозь посиневшую кожу.

Заговорили про похоронные костры, про погребальный фейерверк, про гостей отовсюду. Людей становилось все больше, они смеялись и плакали, ругались друг с другом и обнимались. Звенела посуда, из колонок лились новогодние песни.

Влад даже не понял, куда в этом шабаше пропал Снеговик, но тело до сих пор ощущало его прикосновение. Этот могильный холод.

«Маленькой елочке холодно зимой».

Влад с трудом поднялся на ноги и шагнул в сторону выхода, стараясь не смотреть в окружающие лица, не видеть, как безумие пожирает такой знакомый и понятный до недавнего времени мир.

«Из лесу елочку взяли мы домой».