Черный парус беды

Ну, конечно же, как я мог забыть, и больше того, как мог забыть Кривушин, что сюда, на Барбадос, в 1970 году прибыла папирусная лодка «Ра II».

Господи, я же зачитывался в детстве книгами Тура Хейердала, читал и книжку советского участника экспедиции Юрия Сенкевича «На «Ра» через Атлантику». И так жалел, что даже если я совершу подобное, то уже не буду первым. А раз так, то чего пыжиться? Такой вот ребячий максимализм: все или ничего.

Да, на папирусной лодке мне походить не довелось. Но на плоту через океан – это тоже не фунт изюму. Пускай по пути, проложенному Рене Лекомбом и Энтони Смитом с его «An-Tiki», и все равно – не фунт!

Я кивнул темнокожему официанту, плюхнулся на стул, и черт меня дернул за язык сказать:

– Real english breakfast, please.

И приготовился вкушать.

И чуть позже – вкусил.

Нет, на плоту мы не голодали. Спасибо дяде Пете. Но и особым разнообразием наше меню не отличалось. И только избыточное количество глютамата в лапше быстрого приготовления поддерживало наш аппетит на высоком уровне. Настолько высоком, что я, кажется, даже поправился. Да и Мари в кое-каких местах округлилась, что, на мой взгляд, ей только шло, не люблю худосочных – ни посмотреть, ни подержаться. Но насчет подержаться это я так, гипотетически.

Иных объяснений тому, что «настоящий английский завтрак» произвел столь сильное впечатление на простого русского человека, у меня нет. Думаю, если бы не чашка кофе, выпитая в деревенской забегаловке, впечатление было бы и вовсе ошеломляющим. Это ж подумать только, какая вкуснейшая вещь – тосты с джемом! А про омлет и говорить нечего, он был не из порошка – такие мы и на «Великом Океане» мешали, а из настоящих яиц, присыпанный какими-то пахучими, незнакомыми мне травами, украшенный слегка обжаренными на гриле кусочками томатов и авокадо. М-м-м!

А сверху – кофейку две чашечки одну за другой. Есть счастье на земле!

Мари тоже в момент смела все с тарелки, но без видимого удовольствия. Единственное, что ее заботило, это как бы вернуться к своему разлюбезному девайсу, тем более что в кафе «Ра» тоже был свободный WiFi. Даже кофе она прихлебывала, отправляя и получая сообщения, то хмурясь, то возвращая брови на место. Наверное, общительная (не со мной!) девушка Мари списывалась с родителями, или друзьями, или бывшими коллегами, до сих пор глотающими озонированный офисный воздух. Интересно, что она им лепит в оправдание своего столь долгого молчания? Все-таки на несколько месяцев выпала из жизни… то есть из Сети, хотя для многих сейчас это одно и то же.

В тихой до того акватории, между тем, наметилось движение: в гавань с ночного лова возвращались катера, утыканные длиннющими удилищами, как дикобраз иглами; другие катера, явно экскурсионные, готовились принять на борт туристов и отвезти их полюбоваться местными красотами, быть может, и bocas у мыса Китридж.

Людей на набережной становилось все больше. Судя по поведению, превалировали янки. Во всяком случае, англосаксы. Но хватало и южноамериканцев. Этих выдавала экзальтация, тогда как их соседей по континенту лишь громкость речи. Собственно барбадосцев выделяло другое – все они были чем-то заняты, что-то делали, куда-то целеустремленно направлялись, и пусть движения их были плавны, а шаг неспешен, цели это не отменяло.

Мимо меня прошла дама с собачкой, а если точнее, то необъятных объемов бабища, очень похожая телесами на женщину, что встретилась мне когда-то на пляже Варадуро. Только при той был шпиц, а у этой на поводке – доберман.

Пес глянул на меня и слегка обнажил клыки, что было знаком самого дружеского расположения, на которое только способны доберманы.

Я ахнул:

– Пауль!

Псина сжала челюсти, хозяйка дернула за поводок, и они удалились.

Нет, не Пауль. Не мой драгоценный Пауль, которого за уроки с тарелкой-фрисби мне до последних его собачьих дней бифштексами кормить – с кровью! – и то маловато будет.

– Намордник надо надевать! – пробормотал я.

– Что? – подняла голову Мари.

– Ничего.

– И никого?

– Никого.

Она спросила – я понял; я ответил – она поняла. Нет плота и дяди Пети нету. Но волноваться – пустое, скоро появится.

Неизвестно откуда взявшийся ветерок уколол песчинками лицо. Пришлось отряхиваться. Потом задуло сильно и ровно. Но мы видали ветра и покруче! А Кривушину такой ветер лишь на пользу. Если, конечно, он уже не взят на буксир катером береговой охраны. Тогда во вред.

Ну, где же он?

Подождем…

А может, выпить? Вон, мужичонка на скамейке сосет что-то из бутылки, упрятанной а коричневый бумажный пакет. Отвернулся от ветра – и глоток за глотком. И жмурится – видать, первая с утра, отпускает. Помню, помню, каково это с похмела…

Виски? Бренди? Ром? Ну хоть пива? А вот не хочу! Праведники мы теперича, излечились от страсти пагубной, порока злосчастного более не ведаем. Хотите того же? Тогда вперед, через Атлантику! Наличие седого странника у руля приветствуется, присутствие француженки на борту эффект усиливает.