Черный пепел на снегу

Двое мужчин с жаром обсуждали что-то на незнакомом для Ингве, каркающем языке. Он как ни прислушивался, не мог разобрать ни слова.

Ситуация изменилась, когда в конюшню вошёл третий человек. Если бы Ингве хоть раз видел трактирщика, то непременно бы его узнал.

– Ну что? – обратился один из мужчин к вошедшему высоким, хриплым голосом.

– Спит девка. Далась она тебе? – трактирщик сплюнул. – Скоро в городище войдёте – все бабы будут твои.

Ингве аккуратно поднялся, чтобы лучше видеть говоривших. Двое из них были явно не русичами. Чернявые и смуглые, с раскосыми чёрными глазами, они были похожи на турков, но ниже ростом, характерной чертой у обоих чужеземцев были ноги колесом. Ингве предположил, что это могло быть из-за постоянной верховой езды без седла с самого раннего детства. Кочевники?

В свою бытность человеком он слышал от Всеволода, как настрадалось его княжество от этих вредителей.

– Не-е-е, князь строго наказал не безобразничать, из домов девок не вытаскивать, а эта вроде как бесхозная.

– А может за ней придёт кто?

– Да кто за ней придёт? Видно же, что девка из лесу вышла. Да и мы особо не прятались, когда шли сюда. Все уже знают, что князь укрепил пограничные города нашими силами.

Ингве слушал их, навострив уши, в тайне от себя радуясь, что его сейчас воспринимают исключительно как скотину.

– А с конём что? – трактирщик жадно посмотрел в сторону жеребца, уже прикидывая, сколько такая животинка будет стоить.

– Коня я хану подарю. На племя, – твёрдо заявил кочевник.

До сих пор Ингве слушал собеседников, закипая от ярости и усилием воли сдерживая себя от необдуманных поступков. Но последнее предложение показалось ему настолько кощунственным, что норд почувствовал, как кровь закипает у него в венах.

Жеребец развернулся и одним мощным ударом задних ног выбил дверь стойла. Собеседники, напуганные шумом, вмиг замолчали и удивлённо посмотрели на отлетевшую с грохотом дверь, затем на коня.

Кочевники, нужно отдать им должное, хорошо знали лошадей и их повадки и только поэтому не растерялись. Один из них встал в дверях, загородив собой единственный выход, второй собрался ловить взбесившееся животное. Только вот убегать Ингве не собирался. Он ударом широкой груди сбил с ног трактирщика и, кажется, даже потоптался по нему. Раненый человек издал почти звериный вой и попытался откатиться, но сделать это под мелькающими над ним копытами было не так-то просто.

Это поубавило пыл кочевников, и пока один из них мучительно размышлял, остаться ему в дверях или бежать в сторону, второй схватил с крюка на стене верёвку, заботливо подготовленную конюхом как раз для таких случаев. Наспех завязанная петля просвистела в воздухе, но так и не достигла своей цели. Ингве, понимая, что его сейчас будут теснить обратно в стойло, пригнул голову и, одним прыжком развернувшись, лягнул своего противника в грудь, сбивая его с ног и ломая рёбра.

Остальные лошади, перепуганные шумом и запахом пролившейся крови, заволновались, заржали, забили копытами. На шум прибежал сначала конюх, который спал здесь же, в пристроенной к конюшне комнатке, а за ним – и постояльцы, и просто случайные прохожие.

Конюх попытался успокоить жеребца, заранее понимая бесполезность своей затеи. Ингве же, войдя в раж, уже бил всех без разбора, не заботясь о том, чтобы не покалечить случайных свидетелей.

Однако краем сознания он понимал, что чем больше собирается людей вокруг, тем сложнее ему будет бежать. Без Забавы он уйти тоже не мог и молил богов, чтобы у девки хватило ума выглянуть на шум.

Он, чтобы выиграть время и добавить переполоха, вышиб двери ещё одного стойла, а за ним – ещё двух. Перепуганные лошади в панике заметались по конюшне, сея смуту и хаос вокруг себя. Никто уже не стремился к тому, чтобы преградить к ним путь. Единственной задачей людей стало – не попасть под копыта обезумевших животных.

В суматохе боя Ингве не сразу увидел Забаву. Она стояла в своих рваных, «просящих есть» сапогах на босу ногу, зябко кутаясь в тулуп, накинутый прямо на испо́днее. Простоволосая и перепуганная. Вещей при ней тоже не было.

Ингве, понимая, что им никто не даст время на сборы, пронзительно заржал и кинулся в её сторону, отбрасывая грудью, как фишки тех, кто не успел уйти с его пути. Забава, видя приближающегося к ней жеребца, сбросила с себя оцепенение и, стоило ему на мгновение остановиться подле неё, ухватилась обеими руками за густую гриву, на ходу запрыгивая ему на спину.

Они летели по ночному городищу, словно за ними гнались бесы, девушка изо всех сил старалась не свалиться с покатой спины жеребца, постоянно соскальзывая и подтягиваясь ближе к его шее. Они вихрем пронеслись мимо ошалевших стражников на воротах, но никто и не подумал их остановить. Слишком сильно люди заняты были отловом разбежавшихся лошадей.

Но далеко они уйти всё равно не смогли.