Черный пепел на снегу

Сила опытной вёльвы никогда не была стихийным потоком энергии – она считала это расточительством и всегда принимала определённую форму. Сталь, огонь, камни. И всё это обрушивалось не на бедное тело мальчишки, а на энергетическую сущность, которая заставляла его двигаться. Йотун испытывал на себе изощрённость фантазии презренной вёльвы несколько часов к ряду. Она же, методом проб и ошибок, поняла, что именно огонь доставляет ему наибольшие страдания. Но и огонь может быть разным, дорогой мой.

– Если ты понял меня, скажи мне «да», – настаивала Астрид. – Это просто. Набираешь в грудь воздуха и говоришь.

Йотун молчал, и забитой собакой жался в угол клетки.

– Жаль, – сожаления, впрочем, в её голосе не было.

Она приготовилась продолжить огненную пытку, когда до её слуха донеслось тихое заветное слово.

– Повтори! – приказала она, уже думая, что ослышалась.

Йотун повторил.

– Громче!

– Тха…

* * *

Они лежали в обнимку на полу и тихо переговаривались.

Пол был жёсткий, из щелей дуло, а где-то в углу деловито шуршала мышь. Богданка надеялась, что это именно она, крыс девочка боялась ещё больше.

Агне пребывала в благодушном настроении – к вечеру действительно ударил мороз, и от стен веяло холодом, а щели плотно закрытых ставней покрылись голубоватым инеем. Ведьма искренне радовалась, что они встречают эту ночь не в лесу на снегу, а под крышей, особенно её радовала каменная печная труба, щедро отдающая тепло небольшой комнате.

Им довелось на ночь перекусить рыбной похлёбкой – хозяйка дома всё же сжалилась над горемычными мальчишками, но настрого наказала, чтобы не привыкали и побыстрее шли искать работу. Она всё ещё надеялась получить с них причитающиеся за аренду деньги.

Однако ведьме не нравилось поведение Богданки. Несмотря на усталость и насыщенный событиями день, девочка ёрзала, не могла заснуть. Под вечер она стала угрюмой и односложно отвечала на все вопросы наставницы.

Она списывала состояние девочки на обиду за потерянные деньги.

Богданка действительно строго отчитала её, стоило им остаться наедине, на пальцах объяснив, что в большом городе, особенно в толпе, за своим кошельком нужно тщательно следить.

Агне чувствовала напряжение, которое повисло между ними, это её угнетало.

Засыпала она с мыслью о том, что неплохо бы хоть чем-то порадовать девочку. В том, что очень скоро они расплатятся с хозяйкой дома, ведьма не сомневалась, идею ей подкинула та же самая мышь, что так напрягала Богданку.

Агне сквозь сон шикнула на свою вдохновительницу, и та затаилась, почувствовав, как чужая сила прошлась против шерсти от основания хвоста до самых ушей.

* * *

В Медовом зале конунга с самого утра было людно. В центре внимания была Астрид и мальчик, которого она держала за руку. Бедный ребёнок едва держался на ногах, но кожа больше не отдавала мертвенной бледностью, наоборот, на щеках ребёнка играл болезненный румянец.

– Ты излечила его? – глаза Зольды стали влажными, она, ища поддержки, вцепилась в локоть своего старшего сына. По другую руку от него стояла супруга с младенцем на руках.

– Что вы, – Астрид тепло улыбнулась, – до излечения ещё очень далеко. Но я смогла снять проклятие. Удивляюсь, почему этого не сделала Агне…

Последняя фраза прозвучала двусмысленно, и тараном врезалась в сознание Къелла. В данный момент норд с большим удовольствием сомкнул бы пальцы на тонкой изящной шее, но нельзя. Если его бросят в темницу или убьют – некому будет защитить интересы его девочек.

– Это Йон, – он вспомнил имя мальчишки. – И ещё вчера мальчик был мёртв, я проверял это лично.

– Ты же не вёльва, Къелл, – Астрид послала в его сторону благосклонную улыбку. – Ты мог наблюдать только верхушку проклятия, даже у меня ушла вся ночь, чтобы распутать его.

– Всё-таки, ты считаешь это проклятием? – конунг задумчиво хмурил брови. Ему откровенно не нравилось то, что происходит под его крышей: всюду какие-то слухи, сплетни, шепотки, а вчера за ужином вся семья переругалась из-за какой-то мелочи. Теперь вот Астрид с Къеллом что-то не поделили, хотя именно от них конунг ожидал содействия, ведь они оба заинтересованы поскорее решить этот вопрос.

– Ты хочешь сказать, – он сделал усилие над собой, дабы вернуться к делам насущным, и сам содрогнулся от того, что произнёс, – что в селении люди жгли своих живых детей? Это не йотуны?

– Боюсь, что так, мой повелитель, – Астрид слегка поклонилась. – В их оправдание скажу, что эти люди были введены в заблуждение очень могущественной магией. И это не совсем проклятие, скорее порча. А порчи наводят только ведьмы.

– Агне не могла сделать этого, – Къелл старался быть как можно спокойнее, но голос его дрожал от гнева. Демоны подземные! Он воин, а не политик!

– Я боюсь, мы не можем знать этого наверняка, – в голосе вёльвы было столько печали и сочувствия, что сердце дрогнуло даже у конунга. Да, вёльва, да, могущественная, но всё же женщина, слабая и беззащитная, особенно когда вопросы касаются детей и чужих переживаний. Здесь женщины все одинаковы.

Астрид тем временем продолжила: