Черный пепел на снегу

Чтобы попробовать усыпить часового на воротах, ей пришлось черпать силы из Йотунхейма, но и этого было недостаточно. Она заметалась по маленькой, как колодец, сторожке. Эта неудавшаяся попытка заставила её задуматься о том, чтобы попробовать идти к своей цели другим путём, по крайней мере, до тех пор, пока её силы полностью не восстановятся.

Либо ей срочно нужна девчонка. Не Богданка, так другая. Хотя бы на короткое время она сможет войти в полную силу, и это даст ей больше возможностей.

О том, что она сделает с Агне, вероломно уведшей пигалицу у вёльвы прямо из-под носа, Астрид думала с особым наслаждением. Она в порошок сотрёт эту ведьму с её куцей силой. А Къелл? Он раздражал её больше всего – своим отказом, своим презрением к ней, тем, что увидел однажды её истинное лицо.

– Ненавижу! – вырвалось у неё.

Сторожевой, услышав слово на незнакомом языке, донёсшееся из сторожки до его ушей, только жалостливо вздохнул. Пусть погорюет девка, отца, как-никак потеряла.

А на рассвете он застал девицу прикорнувшей прямо за столом. Она дремала, уронив голову на руки, только плечи мерно вздымались в такт дыханию. Мальчишка сидел прямо на полу, сложив руки на животе и облокотившись о стену. Сердце часового сжалось от жалости к сиротам.

Часовой легонько потряс Астрид за плечо.

– Вставай. Князю уже донесли, что ты приехала. Он ждёт тебя.

Вёльва подняла на него заспанные глаза и легонько улыбнулась.

Они спешно шли через Новгород. Вёльва бочком сидела в седле, придерживая перед собой безвольно повисшего, словно кукла, йотуна, а часовой вёл Ингве под уздцы, удивляясь, до чего же у коня крутой норов.

Астрид же с интересом разглядывала людей, снующих по своим делам. Правду говорят – русичи живут на стыке народов и берут от каждого то, что им по нраву, словно не имея ничего своего. Но это только на первый взгляд.

По-европейски большой город кипел жизнью, торговлей, но никто не выливал помои прямо посреди улиц, тут и там стояли приземистые баньки. Дымили выложенные камнем трубы, нахально торчащие из деревянных изб.

Но в отличие от тех же европейских городов, ни одного каменного дома ей на пути не встретилось. Деревянные домики были приземистыми, с аккуратными, резными крышами и красивыми ставнями.

Город производил впечатление общего богатства и благополучия. Откуда-то пахло горячим хлебом, отчего желудок у Астрид сжался – большинство припасов сгинуло вместе с лошадьми.

Она тяжко вздохнула, крепче прижимая к себе сползающего, безразличного ко всему йотуна. Уже не раз ей приходила мысль избавиться от мальчишки – теперь, когда у неё есть Рой, необходимость в нём вроде как отпала, но всё время что-то её останавливало.

Терем князя был тоже деревянным. И тем не менее не мог не впечатлять своим величием. Он не был похож на длинный, приземистый барак, как Медовый зал. Здание в целых три этажа казалось каким-то ажурным, чуждым её взгляду.

В сенях её долго ждать не заставили – сразу повели в трапезную. Астрид видела перед собой достаточно знакомую картину: во главе стола сидел князь. По правую руку от него сидел мужчина с окладистой бородой в чёрной рясе, по левую – сидел совсем седой старик, на плечи его была накинута волчья шкура, и вид его для Астрид был наиболее привычен – жрец, волхв.

О том, что мужчины, сидящие по обе руки от князя, были на ножах, было невозможно не заметить – они метали друг в друга гневные взгляды, ёрзали на своих местах. Было видно, что им непривычно находиться в такой близости.

– Ну здравствуй, девица, присаживайся, позавтракай вместе с нами, – заговорил с ней князь. – Зато расскажешь, кто ты, откуда, как звать тебя, и какое дело у тебя ко мне.

То, что гостья не проста, князь видел невооружённым взглядом. Вроде бы и не украшенные излишне походные одежды были добротно пошиты, и идеально подогнаны по фигуре. Держалась она с достоинством княжны, не меньше. Не сыграть такое.

– Меня зовут Астрид, великий князь. А это – мой младший брат Йон, – мягкий голос вёльвы потёк медовым ручейком, – мы с отцом отплыли от Сигтуны, чтобы попасть в Киев, но он сгинул по дороге…

– Что-то спешно вас гнало. Бежали от кого? – князь по-доброму хмыкнул в бороду. – Вам легче было дождаться, пока лёд тронется, да на ладьях. Что понесло вас зимой через леса?

Астрид, отвыкшая от того, что ей могут задать неудобный вопрос, растерялась, в тайне радуясь, что Ингве остался в конюшне. Вот он бы позлорадствовал над ней. Даже в облике коня несносный норд продолжал над ней издеваться.

– Жениха мне отец подыскал, – нашлась она. – Сам он посол, ехал дела вести к Киевскому князю, и меня по весне замуж выдать.

– Это что ж, – князь начал веселиться, – у нас красавицы теперь сами к женихам приезжают, а не наоборот? Не серчай, девица. Не понять мне ваших нравов. Кто отец твой?

– Ингве, – уверенно заявила Астрид.

– Ингве? – тут же оживился бородач в рясе. – Хороший был человек, хоть и не нашей веры.

Князь тоже одобрительно кивал, вспоминая норда, который вёл с ним дела от имени конунга.

– Так присаживайся с нами, дочь Ингве, оттрапезничай с нами, помянем добрым словом отца твоего.