Черный передел. Книга II

– Зачем ты мне в такой момент напомнила о подчиненных? – пробурчал Разинков. Воочию представил, как отреагировали бы не только приближенные, но и высшие областные чиновники на его нынешнее поведение, на шашни с хорошенькой женщиной, кстати говоря, тоже его подчиненной. Все были бы шокированы, пришли в ужас. Его фамилия была постоянно на устах тысяч людей в городе и области. Именно он, Александр Михайлович Разинков, выглядел в глазах старососненцев эдаким Робин Гудом, который постоянно обижал богатых и власть имущих, помогал беднякам и старикам, постоянно поддерживал город огромными деньгами, создал зоопарк, купив за валюту льва и бегемота. Металл приносил баснословные доходы стране, немало денег оставалось и на предприятии, на них строилось жилье, Дворцы культуры и спорта, музыкальные школы. Да что там говорить, благодаря комбинату и его директору спортсмены и артисты Старососненска вышли на мировую арену. А сколько разных историй рассказывали о нем в народе! Слухи эти он никогда не пресекал, наоборот, поощрял. Мог не задумываясь, увидев бредущего инвалида, остановить черную «волгу» и подвезти старика до поликлиники, мог, завидя нищенку, отвалить ей аж десять целковых. Часто, проезжая мимо музыкального магазина, он обращал внимание на худенького мальчугана, стоящего возле зеркальных витрин. В одно и то же время ранним утром мальчуган высматривал что-то в глубине магазина. Однажды, остановив «волгу», Разинков пригласил его прокатиться. По дороге обстоятельно расспросил ребенка о житье-бытье, почему толчется возле музыкального магазина. И узнал любопытные подробности. Отец, бывший горновой, попал под «струю», стал инвалидом, мать злоупотребляла с горя алкоголем, а парнишка спит и видит себя музыкантом, скрипачом. Остальное расписали газеты. Их очерки о самом обычном деле были похожи на старинные рождественские рассказы. Будто бы однажды под Новый год к дому, где жил мальчик, подкатила автомашина. Отыскали ребенка и вручили ему новенькую скрипку. И заодно направление на учебу в музыкальную школу.

Не без удовольствия любил вспоминать Александр Михайлович и такой эпизод. Из многотиражной газеты узнал он, что на окраине города, в районе, известном как «Шанхай» (так назвали полуразвалившиеся бараки, оставшиеся еще с войны), умирает первый горновой, которому при пуске домны в далеком 1934 году жал руку «всесоюзный староста» Калинин. Первого бывшего горнового тотчас отвезли в дом престарелых, расселили и остальных «шанхайцев», выстроив всего за три месяца несколько прекрасных двухэтажных коттеджей. С тех пор этот уголок на окраине города экскурсоводы показывают гостям, рассказывают о чудо-директоре Александре Михайловиче Разинкове.

Помнится, тогдашний первый секретарь обкома партии Сарафанников полушутливо выговаривал ему: «Ты, Разинков, прелюбопытный экземпляр, своими вечными выходками подрываешь основы Советской власти, мол, я ваш истинный и единственный благодетель. Забываешь, поди, что ты сам все получил именно из рук партии». На это он обычно спокойно отвечал тоже полушутливо: «Партия сделала меня благодетелем, ничего для меня не жалела, вот теперь я и возвращаю партии долги…»

…В Старососненск черная директорская «волга» с тремя нулями возвратилась поздно вечером. На проспекте имени Ленина постовые милиционеры, завидев издали знакомую автомашину, лихо отдавали честь. Галина Ивановна горделиво покосилась на Разинкова. Ей прежде не льстили подобные знаки внимания, не так была воспитана мамой Зиной, но… ощущение власти над окружающими подобно опасной змее, которая заползает в образовавшиеся щели и поселяется там навсегда.

Автомашина Разинкова остановилась возле дома, в котором проживала Галина Ивановна.

Тихо переговариваясь, они медленно поднимались по полутемной лестнице. И вдруг… оба остановились. На лестничной клетке, перед дверью ее квартиры, сидел на ступеньках человек. Разинков попятился, заподозрив неладное. Мигом спустился вниз, крикнул охрану. Через мгновение два дюжих милиционера уже были в подъезде, готовые по знаку Разинкова схватить человека.

– Александр Михайлович! – сухо сказала Галина Ивановна, загораживая незнакомца. – Это мой бывший муж, Алексей Русич.

– Вот оно что! – пробасил Разинков, понимая, в какое глупейшее положение он угодил. – Вы свободны. – Кивнул охране. Милиционеры тотчас скрылись. Как был жалок известный правдолюб: худ, бледен, бедно одет. Да и сам Разинков чувствовал себя не совсем уютно. Собравшись с мыслями, Разинков заговорил первым:

– Алексей Русич! Наслышан о вас весьма.

– И я о вас тоже, – буркнул Русич, стараясь не глядеть на бывшую жену. Мечтал об одном, как бы выскочить отсюда и бежать куда глаза глядят.

– Галина Ивановна, может, зайдем в квартиру, неудобно стоять на лестнице.

– Благодарю! – вскинулся Русич. – Мне в чужой квартире и в чужой постели делать нечего! Повернулся, хотел уйти, но Разинков схватил его за плечо.