Черный принц

Не возражает. Темная шерсть пахнет Оденом, и запах этот, приятный, но чужой.

– А в остальном… боюсь, мы оба причиняли бы друг другу боль, сами того не желая.

– Потому что вы любите свою жену?

– Да.

– А я – мужа. – Кэри еще никому в этом не признавалась. И сказав, вздохнула с облегчением.

Так и есть.

Любит. Вечно хмурого. Задумчивого. И раздраженного, когда у него что-то там не выходит. Неуверенного в себе. Гениального. Сонного под вечер, особенно когда вечер поздний, а накануне он в очередной раз засиделся…

– Тогда вам повезло, – очень серьезно ответил Оден.

Кэри знает.

– А… ваша жена?

– К счастью, ее положение – хороший предлог, чтобы не появляться при дворе. Она тоже… не любит подобного рода мероприятий.

…а здесь не любят ее, полукровку. И эта взаимная нелюбовь уже устоялась, сделалась привычной и не особо досаждает обеим сторонам.

– За Перевалом все иначе. – Оден раскрыл ладонь, и снежинки садились на нее, таяли, оставляя на коже россыпь капель. – Вы же знаете.

– Да, наверное…

О чем с ним еще разговаривать? Хороший и чужой… и то, что чужой – важнее. Но и молчать с Оденом вполне удобно, вот только время идет-идет, а Брокк не появляется.

И нехорошо как-то…

…что подумают о них двоих?

…наедине с посторонним… нет, Брокк сам сказал, что Оден… и все-таки… если вернуться, то…

– Не думайте о всякой ерунде, Кэри. – Он поднялся и подал руку. – Поверьте, что бы вы ни делали, всегда найдется кто-то, кто увидит скрытый смысл в ваших поступках. Идемте, поищем вашего мужа. Но если станет дурно, говорите.

И снова свет.

Воздух густой, тяжелый. Нервные переливы скрипки, которые заставляют Кэри вздрагивать и цепляться за руку спутника.

Маски вьются, как вороны.

Черные… откуда столько черноты? Они кружат, кланяются, что-то говорят Одену, и тот отвечает, пока еще спокойно, но Кэри чувствует, как он напрягается.

Злится.

Сдерживает злость. А круг воронья рассыпается, позволяя сделать еще несколько шагов.

– Выпейте. – Оден протягивает бокал на длинной ножке. – Вам все-таки необходимо взбодриться.

Наверное. Невыносимо кружится голова, и все-таки она упадет в обморок. Странно, прежде подобного с Кэри не случалось. И она пьет, глотает жадно, изнывая от жажды, не чувствуя вкуса.

И глаза Одена темнеют.

Упасть ей не позволили. И подхватили на руки.

– Я сама…

– Конечно, но как только мы отсюда выйдем…

…вороны-вороны…

…иссиня-черные перья и уродливые маски…

…короткие плащи будто крылья… музыка играет так громко, пусть замолчат скрипки! Кэри не желает слышать их. Она потерялась в стае воронья, и домой… очень нужно домой… ее мутит, а еще голова раскалывается.

…и зеркала вокруг.

Зеркала повторяют каждое ее движение, и яркая вышивка, белым по белому, ослепляет. Даже закрыв глаза, Кэри не избавляется от головокружения. Пух летает.

Перья.

Белые-белые… и черные… вороны опасны…

– Дурно стало, – такой далекий и знакомый голос, ему Кэри доверяет, потому что вороны его боятся. И пока Оден рядом, не посмеют приблизиться. – Из-за духоты…

Брокк…

…он просил не отходить, а Кэри потерялась.

– Кэри, вы меня слышите?

…едкая вонь заставляет открыть глаза, несмотря на то что веки отяжелели.

– Вы горите. – Рука Одена лежит на лбу, она чувствует эту руку, удивительно холодную и при том тяжелую. Еще немного, и голову раздавят.

– Жарко.

Говорить еще тяжелее, чем дышать.

– Кэри… – Брокк нашелся. Как хорошо, что он нашелся! И теперь Кэри его не отпустит. – И не надо отпускать, держись за меня.

Птицелов. А Кэри – белая цапля… и шелк скользкий, она не знала, что шелк бывает настолько скользким, а еще в нем очень-очень жарко.

– Что с ней?

Кто-то другой оттесняет Брокка. Этот другой высок и черен, не ворон, нет, у воронов другие лица, и не лица – маски, которые остроклювы и опасны.

– Нервное переутомление. – Этот другой трогает лицо Кэри. Его пальцы жестоки, и Кэри пытается увернуться от них. – Леди необходим отдых…

…домой.

Ей нужно домой, где нет ни скрипок, ни огней, ни воронья.

– Скоро, – обещает Брокк. – Скоро отправимся…

Тот, другой, с жестокими пальцами, заставляет Кэри открыть рот, он вливает горькие капли, но их горечь унимает жажду.

Ее несут. Хорошо, как в колыбели… и родной запах успокаивает.

– Кэри…

Она бы ответила, но не может говорить… или не хочет… спать вот – хочет и сильно… пусть и эта комната – не дом, но в ней нет яркого света, камин и тот погас.

Хорошо.

– Послушай меня, Кэри. – Брокк не отпускает ее руку, а может, и наоборот, Кэри за него держится. – Сейчас мне нужно уйти, но я вернусь. Полчаса, и мы отправимся домой.

Ей все равно.

Лишь бы не было яркого света и воронов.

– У двери будет охрана…

…он что-то еще говорил, но Кэри уже не слушала. Пускай охрана… пускай дверь… пускай он поскорее возвращается, потому что снова ночь, а ночью ей без него одиноко.

И, кажется, он обещал… обещания – те же слова, но Брокк сдержит…

Но все-таки Кэри заснула. И во сне ее открылась дверь, впуская черных воронов. Склонившись над Кэри, они набросили на нее черный плащ и маску сменили.

Кэри не хочет быть вороном.