Черный рассвет (original mix)

Мы поздоровались с втыкающим на табуретке туловищем, которое, как оказалось, звали тоже Дима, как и Волка. Потом хозяин притона, которому я тут же дал прозвище Алхимик, встал на табуретку и полез рукой в вентиляцию, предварительно сняв с нее решетку. Достав оттуда два черных небольших целлофановых пакета, он спустился и положил их на стол. Взяв один из них в руки, я увидел внутри маковые семечки. И тогда до меня дошло, что это и был основной ингредиент для приготовления нашего чудо-вещества.

Проверив содержимое пакета, который мы принесли, и убедившись, что мы ничего не забыли, Алхимик велел кому-то одному остаться на кухне, а остальным пройти в зал, чтобы не мешать в приготовлении опиума. Помогать вызвался Волк, а мы с Прицепом пошли в зал дожидаться, когда произойдет заветная реакция, и мы наконец-то будем вознаграждены за наши труды.

Зал представлял собой не менее удручающее зрелище, чем кухня. В углу стояла старая скрипучая кровать, у которой отвалились один подголовник и ножки, а на ней валялось сальное ватное одело с многочисленными прожженными дырками, которые образовались от не затушенных бычков. Напротив обнаружился древний советский телевизор с антенной сверху. на экране шло какое-то очередное модное ток-шоу, которое едва можно было разглядеть из-за помех. Я и не думаю, что оно вызывало интерес у хозяина этой квартиры. Скорее, телевизор работал просто для фона, чтобы создать иллюзию присутствия здесь некой домашней обстановки. Но даже шум этот не мог приглушить давящего, гнетущего чувства одиночества, которое пропитало собой всю квартиру…

Спустя где-то двадцать минут запах уксуса и растворителя резко усилился, и это подсказывало нам, что алхимики, которые заперлись на кухне, вот-вот изготовят волшебный эликсир. И действительно вся окружающая обстановка как будто бы свидетельствовала о том, что завсегдатаи и постояльцы этого места каждый раз приходят за новой порцией магического эликсира, который изготавливает для них местный алхимик. Зелье, которое может на какое-то время вдохнуть в их усопшие души жизнь, становится для них ее же смыслом. Но самое печальное заключается в том, что, приходя в очередной раз за новой дозой, они больше всего мечтают никогда больше сюда не вернуться, в глубине души надеясь, что этот визит теперь уж точно станет последним…

– Ну что, ребятки, вы готовы отведать нашей кухни? – спросил Волк, еле шевеля языком, когда зашел в комнату. По его виду сразу можно было сказать, что он уже вмазался, и его конкретно убило.

– Давай быстрее, а то мы уже чуть не уснули здесь! – пожаловался Прицеп. – Так вы еще там и вмазывались, оказывается.

– Ну естественно, должны же мы были убедиться в качестве нашего раствора, – прохрипел барыга.

– Вот, держите, господа, – залипая, пробурчал Волк и выдал нам по огромному шприцу с темно-коричневой жидкостью внутри.

– Как таким баяном делаться? – с недоумением спросил я.

– Ладно, давай я тебя сделаю, а ты мне потом поможешь зажать и подержать руку, – предложил Прицеп, – так как на это туловище (махнул в сторону Волка) рассчитывать уже не приходится.

– Хорошо, давай.

Признаться честно, мне было страшно вгонять этот раствор в свою вену, так как он выглядел очень ядовито, и его было очень много – где-то в районе трех с половиной кубов, а я до этого никогда не употреблял такое большое количество внутривенно. Но деваться некуда, и я, закатав рукав, оголил «центр» для укола. Надо сказать, что у Егора рука уже была набита, и ему не составило труда вмазать меня. Спустя несколько секунд после введения последней капли раствора я просто обомлел от того, что начало происходить со мной. Если бы я в тот момент стоял на ногах, то наверняка бы они у меня подкосились, но хорошо, что я сидел на диване, а потом и вовсе лег на него, свесив ноги на пол. С ног начала подниматься волна тепла, растекаясь по всему телу и отдавая приятными покалываниями в кончиках пальцев рук. На лицо как будто сползла маска умиротворения и покоя – абсолютного блаженства. Голос стал хриплым, зрачки сузились до размера иголки, а движения стали плавными и размеренными.

– Ты заебал валяться, давай уже помоги мне, – голос Егора вернул меня в действительность, и тут я заметил, что он закатал рукав и, видимо, не дождавшись меня, попытался сам поставиться, но все его попытки были тщетными, и он лишь наделал себе несколько проколов, из которых теперь обильно сочилась кровь прямо на грязный паркет. А в «баяне» раствор стал темно-бурого цвета, так как он перемешался с кровью. Выглядело все это достаточно омерзительно.

– Ты что, не мог меня дождаться, что ли? – еле выдавил я из себя и тут же начал залипать.

– Ты уже минут пятнадцать втыкаешь так! И Волк тоже вон в углу на кресле растекается!! Волк!!! Димон, бля!!!

– Хули ты орешь? Ща соседи мусоров вызовут, – раздался голос с кухни, – давай сюда свою пукалку, ща ужалю тебя, а то заебал орать, – сказал барыга-алхимик и вырвал шприц из рук Прицепа.