Черный русский. История одной судьбы

Условия содержания в турецких тюрьмах были жестоки – где бы те ни располагались. Здания в основном были очень стары – центральная тюрьма в Стамбуле, стоявшая прямо напротив знаменитой мечети Султанахмет, была построена в XIV веке. Как правило, многие арестанты содержались вместе в больших камерах вне зависимости от характера совершенных ими преступлений; осужденный на пятнадцать суток за мелкое правонарушение мог сидеть с закоренелым преступником, которому дали пятнадцать лет. К тому же заключенные часто были предоставлены самим себе. Постельные принадлежности, санитария и медицинское обслуживание были примитивны. Качество и количество еды были непостоянны. Возможность купить дополнительное съестное имела ключевое значение.

В конце мая 1928 года Фредерик заболел, как описывалось в официальном американском консульском докладе, «бронхитом»; скорее всего это был рецидив пневмонии, в свое время уже дважды чуть не убившей его. Состояние его вызывало опасения, и его перевели во французский Госпиталь Пастера в Пера, который находился на Гранд рю де Пера недалеко от площади Таксим и в пяти минутах ходьбы от «Нового Максима». Монахини, содержавшие госпиталь, приняли его на попечение как неимущего.

Фредерик умер там во вторник, 12 июня 1928 года, в возрасте пятидесяти пяти лет. Поскольку Эльвира находилась за границей, всеми похоронными делами занимались его друзья. Одним из них был чернокожий из Северной Каролины Исайя Торн, работавший у Фредерика в «Максиме» и ставший его номинальным душеприказчиком. Другим был мистер Берте, сотрудничавший с Фредериком во время несчастливой авантюры в Бебеке и ставший одним из опекунов мальчиков. Никакого имущества, о котором можно было бы упомянуть, Фредерик после себя не оставил.

На следующий день в 14:30 тело Фредерика отвезли на заупокойную службу в Римско-католический кафедральный собор Святого Духа, что в близлежащем районе Харбий. В тот же день он был похоронен на «Римско-католическом» кладбище в районе Ферикёй к северу от Таксима, недалеко от того места, где он когда-то открыл «Стеллу». Присутствовали его сыновья и еще примерно 60 человек. Денег на постоянное надгробие не было, и точное местоположение могилы Фредерика Брюса Томаса на кладбище, которое до сих пор существует, неизвестно. В одной из немногих появившихся в американских газетах заметок о его смерти он был назван почившим константинопольским «султаном джаза».

Эпилог Смерть и жизнь

После того как Фредерик попал в тюрьму, жизнь его семьи была очень нелегка. Эльвира узнала о его смерти в Чехословакии, куда она отправилась в безнадежной попытке восстановить свое германское гражданство. (Германия не впускала ее без паспорта, и ближайшим к этой стране местом, куда она смогла добраться, была Чехословакия, делившая с Германией протяженную границу и продолжавшая быть исключительно гостеприимной для русских эмигрантов.) Оставаться в Константинополе Эльвира больше не могла из-за ограничений на работу иностранцев. Усугубляло ее положение то, что она была наполовину инвалидом, и ее состояние не позволяло ей заниматься физическим трудом. Она считала, что если ей удастся вернуть себе германское гражданство, то у нее будет более прочное правовое положение в Турции и она сможет помочь сыновьям.

Но, к своему потрясению, Эльвира выяснила, что, покинув Турцию, она оказалась в очередном правовом аду. «Если бы вы видели все трагические ситуации, в которые обратилась моя жизнь вследствие различного вида трудностей, – писала она по-английски американскому чиновнику, – вы содрогнулись бы от мысли, каким жестоким может быть закон и его применение в случаях, подобных моему». С точки зрения германского правительства, она лишилась гражданства, когда вышла замуж за иностранца, и ей никак было его не вернуть себе, пока тот был жив. Эльвира также обнаружила, что, попав в Чехословакию, она оказалась в ловушке, потому что турецкие власти отказывались впустить ее обратно в Константинополь. Лишь горькая новость о кончине Фредерика принесла ей свободу. В замечательном порыве отваги и решительности она пересекла границу с Германией – незаконно, пешком и без какого-либо удостоверения личности, чтобы ее не выслали обратно в случае поимки, и сдалась властям. Теперь, будучи вдовой, она могла обратиться к германскому правительству с просьбой восстановить ей гражданство. Это займет пять лет, и вернуться к сыновьям в Турцию она сможет лишь в 1933 году.

Тем временем Брюс и Фредерик-младший (или Фред, как его звали по-английски) переживали тяжелые испытания. Когда у отца начались финансовые проблемы, им пришлось оставить школу. Исайя Торн фактически усыновил их на время отсутствия Эльвиры, и работу они могли найти только случайную, с «очень низкой» оплатой, как вспоминал Фред. Они работали в основном официантами в ресторанах Ангоры и Константинополя, включая «Новый Максим». От случая к случаю оба также подрабатывали в ночных клубах «джазовыми певцами».

* * *