Черный список

Я хотела попросить Олафа меня отпустить, но видела его в движении. Он был быстр, не как оборотень, но близко к тому. Я думаю, он был достаточно быстрым, чтобы успеть получить нужное расстояние, не отведав моего пистолета, но и я была достаточно скоростной. Поэтому я была бы вынуждена в него выстрелить, чтобы сохранить свой ствол и держать его в отдалении от себя. Казалось почти глупым думать об этом, пока он еще обнимал меня так нормально, по крайней мере, так нормально как мне доводилось видеть его по отношению ко мне.

— Я сейчас шагну назад, Олаф, — предупредила я, и начала выбираться из объятий, хотя при этом стало трудно удерживать пистолет напротив его тела. Это было последнее, что я передвинула.

Я ожидала, что он станет сопротивляться, но он этого не сделал. Он не сделал ничего из того, что я ожидала от него с тех пор как вошла в комнату. Пистолет остался единственной вещью, которая касалась его. Я не смотрела в центр его тела, как учат в боксе, скорее я смотрела отстраненно. Это как находиться в лесу высматривая движение среди листвы. Ты увидишь больше, если не станешь приглядываться.

Пистолет находился у его левого бока, но по-прежнему был направлен в центр его тела. Я почувствовала его движение еще до того как он его сделал. Я не смогла бы объяснить вам, что сдвинулся или мне показалось, но я знала, что он намеревался проделать. Он намеревался обезоружить меня, и, если бы я двигалась с человеческой скоростью, у него бы это получилось. Он был так быстр, насколько это было возможно.

Я сдвинулась в сторону, позволяя его руке пройти мимо моего ствола, моей руки, моего бока и ударила его прикладом пистолета по запястью, как только он промахнулся. Я могла бы ударить его ногой по колену и вывихнуть его, но он должен был быть на нашей стороне. Я не хотела, чтобы он отправился на охоту покалеченным. Когда он не становился всецело серийным убийцей, как ни странно, был хорош в бою.

Он повернулся ко мне другой рукой, но мой ствол был направлен в его сердце, а один из ножей прижимался к его паху.

— Достаточно! — рявкнул Эдуард.

Я замерла, жизнь Олафа была дважды в моих руках.

— Если он себя так ведет, то и я тоже буду.

— Ты быстрее, чем я запомнил, — проговорил Олаф.

— Забавно, почти, то же самое, мне сказал шпион вертигр.

— Я говорил тебе, что она быстрее, — сказал Эдуард.

— Мне нужно было самому убедиться, — ответил Олаф. Я ощущала тяжесть его взгляда, но не отводила глаз от моих мишеней. Он мог смотреть на что угодно, у меня же были свои приоритеты.

Я говорила тихо и осторожно, боясь, что напряженные мускулы вгонят лезвие в его плоть. Если я и намеревалась когда нибудь воткнуть нож в его пах, то это должен быть смертельный удар, а не случайность. — Если ты продолжишь испытывать мои пределы, Олаф, то одному из нас станет больно.

— Я отойду назад, если ты опустишь оружие, — сказал он.

— Я опущу оружие, если ты отойдешь назад.

— Тогда мы в тупике.

Эдуард сказал: — Я за тобой, Анита. И собираюсь встать между вами, чтобы вы оба съебались.

Он появился в поле моего зрения и затем сделал то, что планировал — начал нас разделять.

Я позволила ему себя отодвинуть и то же самое, сделать с Олафом. Мы стояли, глядя друг на друга. С Эдуардом между нами, я, наконец, была готова посмотреть в лицо Олафа, и то, что я там увидела, было неутешительным. Он был возбужден: его глаза горели этим, а рот был приоткрыт. Ему нравилось быть близко ко мне и опасности, или, возможно, он наслаждался чем-то, чего я не могла понять, но называть его больным уебком было бы контрпродуктивно для нашей совместной работы, поэтому я просто подумала, что это действительно трудно.

— Сейчас, — начал Эдуард переводя взгляд от одного из нас на другого, — мы собираемся встретить Анитен резерв и отправиться на охоту за плохими парнями, а не на друг друга.

— Мне придется немного отклониться от пути, — сказал Олаф.

— Причина? — спросил Эдуард.

Бернардо ответил из-за двери, за которой он оказался, очевидно, когда мы с Олафом начали наш танец.

— Больничное отделение неотложки. Она сломала его запястье.

Эдуард и я оба посмотрели на Олафа и его запястье. Оно не находилось под странным углом, так что перелом не был тяжелым, но он держал его на месте, немного жестче прижимая к своему боку.

— Оно сломано? — спросил Эдуард.

— Да, — ответил он.

— Насколько тяжело? — спросил Эдуард.

— Не особо.

— Ты сможешь пользоваться пистолетом?

— Вот почему мы все тренируем и левую руку, да? — спросил Олаф. Что означало — «нет».

— Блядь, — выругалась я.

— Ты же не собиралась ломать его запястье, правда? — спросил Эдуард, глядя на меня.

Я отрицательно покачала головой.