Чёрный Стрелок

— Да нет, Англия меня устраивает, — ответил Алёша.

— А что бы ты хотел изучать?

— Программирование, управление, международное право.

— Право, — сказал Хлебалов. — И управление. Программирование будешь изучать частным порядком. Наймёшь преподавателя.

— Да, — кивнул Шелехов. — До сих пор я так и делал.

— А почему я не знал? Это дорого?

— В сравнении с Мелиссой (так звали верховую лошадь Шелехова) — пустяки! — Алексей улыбнулся. — Я не думал, что вам это будет интересно.

— Мне интересно всё, что касается тебя, Алёша. Поскольку я отвечаю за тебя. И буду отвечать даже когда тебе исполнится восемнадцать. Ты мне небезразличен, Алёша!

— Спасибо, Николай Григорьевич! Значит, я могу и дальше рассчитывать на вашу помощь?

— Конечно! Мы с твоим отцом были друзьями. Не сомневаюсь, что он сделал бы то же и для моего сына. Но у меня, Алёша, нет сыновей. Кроме тебя.

— Спасибо! — Алексей был растроган. Но не настолько, чтобы назвать Хлебалова отцом. Он чувствовал дистанцию.

Возникло непродолжительное молчание.

— Николай Григорьевич, — прервал его Алексей. — А что делать с этим? — он положил на стол листок с угрожающим стихотворением.

— Искать, — жёстко произнёс Хлебалов. — Стишки дрянные, но тот, кто их писал, доказал, что он может быть опасен. И тебя это тоже касается, поскольку он обвиняет Ефима Аслановича в смерти твоего отца.

— Я не верю! — перебил Алексей.

— Разумеется. Но ты должен знать: Юматова уже обвиняли в этом. Потому что твой отец ехал на встречу с ним, когда произошло несчастье.

— Мне об этом ничего не известно, — насторожился Шелехов. — А что…

— Ничего! — отрезал Хлебалов. — Думаю, ты достаточно взрослый, чтобы более подробно узнать о том, как погибли твои родители. Я распоряжусь, чтобы тебе предоставили копию дела. Поучись разбираться в следственных документах, раз уж решил стать юристом.

— Да, спасибо. Конечно, я хочу об этом знать, — у Алексея дрогнул голос.

— Пора, Алёша, пора тебе узнать об этой трагедии, — наставительно произнёс Хлебалов. — Ты должен знать всё. И, главное, помнить, каким человеком был твой отец!

— Я помню, — негромко произнёс Алексей. — И никогда не забывал.

— Хорошо, — Хлебалов встал и снова подошёл к окну. — Какие у тебя планы на каникулы? Хочешь куда-нибудь поехать? Покупаться в океане?

— Можно я поживу здесь?

— Разумеется. Мой дом — твой дом, Алёша.

— Если можно, я бы хотел пожить в Кургане. В доме отца. Можно?

— Нет! — резко ответил Хлебалов. Но тут же смягчил тон: — Пока нет. Дом надо привести в порядок, Алёша. Я дам команду, но на это потребуется время, скажем, недели две, устраивает?

— Конечно. Спасибо, Николай Григорьевич.

— Пожалуйста.

— Николай Григорьевич, а когда Застенов вернётся из Кургана?

— Завтра. Но ты не очень на него рассчитывай. Он — занятой человек, ему некогда тебя развлекать. Я дам тебе сопровождающего, чтобы помог тебе сориентироваться. Но если что-то потребуется, обращайся к Фоме. Или прямо ко мне, не стесняйся.

— Спасибо.

— Но у меня, Алёша, будет к тебе одна просьба…

— Да, Николай Григорьевич?

— Присмотри за нашей гостьей, Алёной. Девочке досталось. Постарайся её утешить: кажется, она тебе доверяет. Вы с ней — ровесники. Позаботься о ней, развлеки. Только имей в виду: из дома ни на шаг. Те, кто её похитил, болтаются поблизости. Мне неприятно это говорить, но, боюсь, затевается что-то нехорошее, причём не в Ширгороде, а у нас в Никитске. Такие дела, Алёша, — Хлебалов обошёл вокруг стола, встал рядом с Шелеховым, положил ему руку на плечо:

— Ещё вчера я думал, что Никитск — это город, где мне удалось навести порядок. Сегодня я понял, что ошибся. Жизнь Николая — цена моей ошибки. Но больше их быть не должно. Я позабочусь об этом и, надеюсь, ты мне поможешь.

— Конечно, Николай Григорьевич! — Алёша с детских лет восхищался Хлебаловым. И немного побаивался его. Даже сейчас, когда стал на полголовы выше своего опекуна. Юматов, Веня, дядя Коля… Все они есть… Всегда были настоящими мужчинами.

И все они служили Хлебалову, были по-настоящему преданны ему… И тоже, Алёша не раз замечал, немного побаивались своего шефа. И такой неординарный человек — его опекун.

— Конечно, я помогу! — с энтузиазмом произнёс Алёша. — Всё, что я могу, можете не сомневаться!

Глава пятая

За двести восемьдесят километров от бывшего дома купца Дорошенкова, на одной из улиц миллионного города Ширгорода встретились два человека. Вернее, не встретились, а пересеклись, поскольку не обменялись ни единым словом. Правда, один из них чуть заметно кивнул другому. Минутой позже тот, кому кивнули, подошёл к телефону-автомату, набрал номер и, не дожидаясь ответа, повесил трубку. Затем повторил то же ровно через сорок секунд. И ещё раз. Строго по секундомеру. Затем вышел из телефонной будки и сел на трамвай. Ещё через тридцать минут в здание Ширгородского ГУВД, предъявив пропуск установленного образца, вошёл средних лет мужчина в коричневом костюме производства местной текстильной фабрики. Человек вошёл в приёмную замначальника ГУВД.

— У себя? — спросил он у секретарши.

— Да, но у него люди, — не поднимая головы, ответила та.