Чёрный Стрелок

— Две, — деловито уточнил Уж. — Если без воздушной поддержки — то две роты. Там в башенках, определённо, пулемётные гнёзда, наверняка и другие сюрпризы имеются, — он оторвался от бинокля. — Датчики у них, определённо, ёмкостные по периметру. Ночью собачки… Ну, это семечки. Интересно, подходы минированы, а если минированы, то…

— Остановись! — Ленечка засмеялся. — Это ж город!

— Ну и что? — удивился Уж. — Я бы лично посадил вдоль забора противопехоток…

— А собачки?

— А что собачки? Можно отрегулировать.

— Уж, — сказал Ленечка. — Нам какую задачу поставили? Установить наружное наблюдение. Точка.

— Ничего, — флегматично отозвался Уж. — Определиться не помешает. — Он взялся за телефон. — Бессон, это Уж. Для эффективного наблюдения за объектом достаточно одного человека.

— Хорошо, — ответил Бессонов. — Я пришлю Черепа. Дождись его и отзвони. А Ленечка пусть дует в порт. Конец связи.

— Почему в порт? — удивился Ленечка.

— А я почём знаю? — Уж пожал плечами. — Бессона и спроси.

Первым делом Алёша скачал «мыло».

Обнаружилось сообщение от Стива.

«Есть новости».

Алексей вышел на Клуб и скинул сообщение на пейджер Стива. Через пять минут Венсон-младший связался с ним через шлюз. Алёша нацепил наушники с микрофоном.

— Я продешевил, — первым делом, сообщил приятель. — Надо было взять с тебя тысячу.

— Не понял?

— Ты же у нас миллионер.

— Опять не понял.

Паузы между репликами делали беседу похожей на разговор с лунной станцией, но, если привыкнешь, это не раздражает.

— Мой папаша вышел на люксембургский банк, который переводит тебе деньги и выяснил, что деньги эти — твои. И что они выполняют волю завещателя, твоего отца, и переводят тебе ежегодно часть процентов. До твоего восемнадцатилетия.

— А потом?

— А потом ты сможешь распоряжаться всем вкладом.

— И сколько там?

— Вот это они скажут только тебе. После восемнадцати. Но что ты — миллионер, можешь не сомневаться.

— Почему?

— Потому, парень, что в этом году тебе уже переведено восемьдесят тысяч, верно?

— Да.

— И это — часть начисленных по общей сумме процентов. Значит, на счету никак не меньше миллиона, понял?

— Слушай, а твой отец не выяснял, не было ли других поступлений на мой текущий счёт?

— Выяснял. Не было. Только из Люксембурга.

Выйдя из сетки, Алёша выключил компьютер.

Выходит, за всё это время его опекун, Николай Григорьевич Хлебалов, не перевёл ему ни доллара, хотя неоднократно давал понять: именно он оплачивает все Алёшины расходы. Вывод? Хлебалов попросту его ограбил. И вдобавок знает о люксембургском счёте. Что ж, это многое объясняет. Например то, что Алёша ещё жив. Здешнее наследство Алёши Хлебалов может присвоить, поскольку в России законов фактически не существует. Достаточно просто избавиться от наследника. Но в Европе ситуация иная, и деньги с Алёшиного счёта ему не украсть. А наверняка хочется. Можно сыграть на жадности Хлебалова? Можно. Но опасно, очень опасно!

Алёша попробовал ощутить себя миллионером. Ничего особенного. Наверно, потому, что у него всегда было достаточно денег, а позывов к деятельности финансиста, наоборот, никогда не наблюдалось. Но Хлебалов… Какая дрянь! Наверняка приложил руку к смерти отца.

— Ну что? — нетерпеливо спросил Бессонов. Его знаний английского было достаточно, чтобы заказать пива в пабе, но явно не хватало для восприятия разговора учащихся элитарного коллежда. Даже — с интернетовскими паузами. — Что? Будут деньги?

— Минуту, — проговорил Алёша, снова включая компьютер. О деньгах он как-то забыл. На этот раз он тоже воспользовался шлюзом, но для обычного телефонного разговора. Переговоры с банком заняли целых полчаса, но всё утряслось.

— Я могу получить тридцать тысяч фунтов в здешнем филиале Промэкбанка, — сказал он.

— Почему именно «Промэк»? — насторожился Бессонов.

— Мой лондонский с ним сотрудничает, — пояснил Алёша.

— А когда?

— Когда угодно.

— Тогда едем! — решительно заявил Бессонов.

— Погодите! — возразил Алексей. — Сначала мне надо переодеться.

— Зачем?

— Затем, что, если я явлюсь в таком виде, в банке могут усомниться, что я — тот, за кого себя выдаю. Мы же снимаем двадцать тысяч наличными.

— Перестань! Это тебе не Англия!

— Евгений! — строго произнёс Алексей. — Это вопрос престижа. И безопасности.

— Чёрт с тобой!

Через двести метров от дома, где они сняли квартиру, располагался подходящий магазин. У его витрины сидел одноногий бомж с картонной коробкой для подаяний. Российский колорит. В Европе его, скорее всего, прогнал бы полицейский. Или хозяин магазина отстегнул немножко, чтобы бедолага переместился и портил вид соседнему шопу.

Бессонов остался ждать в машине. Через полчаса Алёша вышел из зеркальных дверей, бросил денежку в картонную коробку и подошёл к «паджеро». Бессонов присвистнул.

— Во что это встало?

— Триста сорок фунтов. У вас всё дёшево. И кредитки принимают.

— Дёшево? — удивился Бессонов. — Почти полштуки баксов! А я уж подумал, на тебя глядя, не приодеться ли самому?

— Вам пока не обязательно, — серьёзно ответил Алёша. — Для телохранителя вы выглядите достаточно престижно.

Бессонов криво усмехнулся, похлопал его по плечу: