Чёрный Стрелок

— Цель? — Бессонов сорвал травинку, пожевал её. — Цель… Ты везуч, Алексей Шелехов, — неожиданно сказал он. — Мало того, что ты вынырнул из котла с супом, так ты ещё и ухитрился попасть к человеку, который больше всего на свете желает помочь сыну твоего отца, то есть тебе! Присоединяйся к нам, Алексей! Давай, парень! И вышибем мозги у убийцы моего старого друга Гарьки Шелехова!

— У того дальнобойщика?

Все заржали. Даже флегматичный Череп поднял голову и показал жёлтые от никотина зубы.

— Нет, Алёха, того, кто сидел за баранкой, мы уже грохнули.

— Цупикова?

— Какого ещё Цупикова?

— В деле написано, что он вёл ту фуру.

— А-а-а… Бумага, она всё терпит. Фуру вёл Яблоко.

— Не может быть!

— Может, Алексей, ещё как может!

— Откуда вы знаете?

— От того, кто сидел с ним рядом.

— Это ложь!

Алёша просто не мог поверить, что дядя Коля…

— Парень, погляди вот туда! — Бессонов показал пальцем на Салавата. — Иногда люди пытаются его обмануть. Но это сначала. Потом — никогда. И никаких провалов в памяти, что характерно. Салаватик у нас — просто «детектор лжи». Верно, Салаватик?

— Они не говорят — я режу. Они говорят. Все говорят! — Татарин улыбнулся Алёше простодушно и радостно, как большой ребёнок.

— Всё-таки это не доказательство… — пробормотал Шелехов.

— Для такого прокурора, как я, чистосердечного признания вполне достаточно, — заметил Бессонов. — Киллера мы списали. Теперь очередь за заказчиком. А заказчик нам и так был известен. Потому что заказчик всегда тот, кто снял все пенки.

— Хлебалов?

— А то кто же!

— Вы собираетесь устроить налёт на его дом?

— Мы ещё не спятили, — возразил Бессонов. — Нет, эту суку в лоб не возьмёшь. Сейчас у нас — никаких шансов. Но лично я думаю так: сейчас мы просто исчезнем. Пусть хлебаловские шестёрки выворачивают наизнанку хоть весь Никитский округ — ни хрена не найдут. Не найдут и подумают: «А вдруг эти мстители нам приснились?» А когда шакал выберется из норы, мы снова тут как тут. И перережем ему глотку. Что скажешь, парень? Ты — с нами?

— Думаю, да, — сказал Шелехов. — Но есть одна проблема.

— Только одна? — Бессонов улыбнулся. — И как эту проблему зовут?

— Её зовут Алёна, — без улыбки ответил Алексей. — И я сам отдал её в руки Хлебалова. Поэтому я должен её оттуда вытащить. Евгений, вы должны мне помочь! Поможете?

— Так, — Бессонов выплюнул травинку. — Теперь давай, Алексей Игоревич всё сначала и по порядку…

* * *

— Приятная девочка, — сказал доктор. — Я бы с ней поигрался.

— Ну! — согласился Дыня.

— Так, может, мы?..

Охранник помотал бритой головой.

— Она же под наркозом, — уговаривал доктор. Его голова на длинной тощей шее, увенчанная рыжими кудрями и обрамлённая бакенбардами, напоминала одуванчик, хотя сам он любил сравнивать себя со львом. В последнее время, с тех пор как в бумажнике завелись денежки. — Она же под наркозом, ничего не почувствует, никто не узнает, а, Дыня? Нам же ещё два часа ехать! Заправим по разику, а? — доктор положил руку на прикрытый простынёй живот.

— А ну убрал грабку, ты, глиста в веснушках! — рявкнул Дыня.

Доктор испуганно отдёрнул руку.

— Ты что, Дыня? — пробормотал он. — Я ж это, ну…

— Пальцы гну, — буркнул боевик. — Токо полезь к ней — я те редиску с корнями вот этой самой рукой выдеру! Понял?

— Понял, — доктор опасливо отодвинулся на дальний конец скамьи, к матовому стеклу, отделявшему салон автобуса от кабины.

— То-то, — проворчал Дыня, успокаиваясь. — Старшой сказал: не трогать, значит, нишкни. Приспичило — отошёл в уголок, подёргал гуся и успокоился. Да ладно, не дуйся! — боевик ухмыльнулся. — Девка-то — слова доброго не стоит. Тощая, стриженая, да и снулая к тому же. Вот мы с друганом в среду в «Ерше» зацепили трёх тёлочек…

* * *

— Булкин, Булкин… Что-то я такое слыхал, — сказал Бессонов. — Ширгородский, говоришь? М-м-м… Не помню.

— Мальчик, — Монах покровительственно положил руку на плечо Алексея. — Если бы ты узнал, сколько у меня было подружек, ты бы удивился. И если из-за каждой…

— Монах, заткнись! — перебил его Ленечка. — Мы ему поможем, Бессон, верно? Я — за!

— И я, — присоединился Уж. — Нельзя бросать начатое на полпути.

Алёша вопросительно взглянул на него.

— Это мы разбомбили фазенду, где прятали твою крошку, — пояснил Уж. — Но, может, и к лучшему, что она сбежала… Учитывая игривость некоторых…

— Потомков свиньи! — выкрикнул Салават (ему наконец удалось вставить слово) и захохотал.

— А вам, басурманам, я бы не только подстригал, а вообще под корень отрезал на хрен! — обиделся Монах.