Чёрный Стрелок

— Да ладно тебе! — сказал Монах. — Нормально всё!

Уж не удостоил его ответом. Повернулся и исчез в зарослях.

Монах опустился на землю.

— Вот так всегда, — буркнул он. — Как сказала монашка: бережёного Бог бережёт. Ты садись, Леха, не маячь. А вообще, правильно, — продолжал он. — Мало ли что могло произойти за двое суток. Ты в армии служил?

— Нет, — ответил Шелехов. — А вы?

— А я, Леха, с восемнадцати воюю. Всё воюю, воюю, а денег нет как нет. Денег нет как нет — вот и весь сюжет.

Вернулся Уж. С высоким мужчиной лет сорока. Редкие светлые волосы, жёлтые усы, бледно-синие глаза, тонкие губы.

— Здравствуй, Алёша! — Мужчина присел на корточки, протянул руку. — Ты вырос! — он засмеялся. — А на отца совсем не похож, больше на мать.

— С тебя причитается, Бессон! — сказал Монах.

— Ничего подобного! — возразил тот. — Тебя за чем посылали, брюхо? За прибором. Ты его принёс?

— Так его ж не было в машине! — возмутился Монах, но понял, что командир шутит, и ухмыльнулся.

— Ну что, Алёша, будем знакомиться? — сказал вожак. — Или ты меня помнишь?

— Не помню, — честно сказал Шелехов. — Но как вас зовут — знаю.

— Ванька-мститель? — командир улыбнулся.

— Евгений Бессонов, — сказал Алёша.

— И кто тебе сказал?

— Миша.

— Какой Миша?

— Шофёр Застенова.

Бессонов тут же перестал улыбаться.

— А что он ещё сказал?

— Что вы с моим отцом в одном классе учились. Да вы не беспокойтесь, что вы — Мститель, Хлебалову неизвестно.

— Так, так, так, — пробормотал командир. — И что же Миша ещё сказал?

— Что вы с Климом дружили. И… с Николаем Яблоком.

— С Колькой я никогда в корешах не был, — строго сказал Бессонов. — А счёт у меня к нему длинный… был.

— А у него — к вам?

— Я успел раньше! — Бессонов криво усмехнулся. — Вижу: лицом ты на отца не очень похож, но всё прочее унаследовал. Что ж… — он встал, Алёша тоже поднялся. — Добро пожаловать в вольные стрелки, Алексей Шелехов!

«Забавно, — подумал Алёша. — В стрелки, значит».

Его никнейм в Клубе был «Black Archer» — Чёрный Стрелок.

Глава одиннадцатая

Алёна очнулась и обнаружила, что не может пошевельнуться. Она попробовала крикнуть, но не услышала своего голоса. Перед её глазами — мутная пелена, за которой двигались размытые тени. Алёна крепко зажмурилась… Когда она открыла глаза, пелена не исчезла.

«Я ослепла?» — подумала девушка и её пронзил ужас.

Следующей мыслью было: папу убили!

«Боже, возьми меня к себе! — взмолилась Алёна. — Пусть я сейчас умру!»

Но она не умерла.

— Очухалась, — произнёс совсем рядом мужской голос. — Что теперь, доктор?

— Ничего, — ответил ещё один мужской голос. — Приедем — разберёмся.

«Приедем…» — подумала Алёна. И тут же ощутила лёгкое покачивание.

Она дёрнулась — что-то крепко держало её за щиколотки и запястья. Поперёк талии — тоже ремень.

«Я привязанная, — подумала Алёна. — И голая. И слепая. И у меня никого нет».

Она не сумела сдержаться и расплакалась. А через несколько секунд ощутила жёсткие пальцы на своём плече и короткую острую боль от проткнувшей кожу иглы.

Через пару минут она потеряла сознание.

— Нет, — сказал Бессонов. — Обижаешь. Это не мои вирши, это его, — и кивнул на Монаха.

Толстяк самодовольно ухмыльнулся.

— Тебе понравилось? — спросил он.

— По ним сразу видно, насколько вы образованный человек, — заметил Алёша.

Ленечка, Уж и Бессонов засмеялись. До остальных ирония не дошла. Кроме Монаха.

— Да, — сказал он, ухмыльнувшись ещё шире. — Я страшно образованный. Чуть-чуть не поступил в Литературный институт.

— А что помешало? — поинтересовался Ленечка. — Почерк плохой?

— Милиция, — сокрушённо вздохнул Монах. — А то стал бы я вторым Пушкиным.

— Ну-ну!

— А что? — воодушевился Монах. — У нас много общего.

— Ага, — Ленечка подмигнул Алёше. — У Пушкина африканские предки, а у тебя африканские потомки. Сколько чёрных африканских девочек ты обрюхатил, а, Монах?

— С чёрными трахаться нельзя! — авторитетно заявил Салават. — У них у всех СПИД.

На этот раз засмеялись все, кроме Черепа, с размеренностью оверлока протыкавшего иглой толстую кожу. Череп зашивал сапог.

— Ты работал в Африке, Монах? — заинтересовался Шелехов.

— Я там воевал, — объяснил бывший наёмник.

— И как?

— Я хороший солдат! — важно изрёк Монах. — Верно, Сивый?

— Верно, — подтвердил Сивый, прикурив от костра. — В борделе ты непобедим.

Монах запустил в него ложкой, Сивый поймал её ладонями, оглядел и спрятал в сумку.

— Эй! — возмутился Монах.

— Трофей, — невозмутимо произнёс Сивый.

— Ты сыт? — спросил Бессонов Алёшу.

— Да. И готов отвечать на все ваши вопросы.

— Вопрос только один: ты — с нами?

Алёша ответил не сразу. Команда Бессонова ему нравилась, даже очень нравилась. С ними он чувствовал себя так же легко, как… с Веней Застеновым. Но Алексей отдавал себе отчёт в том, что каждый из этих обаятельных парней может прихлопнуть человека (и Алёшу в том числе), как комара. И тут же забыть об этом незначительном эпизоде.

— Может быть, — сказал он осторожно. — Какова ваша цель?