Чёрный Стрелок

И влепил сотруднику по уху так, что тот опрокинулся вместе со стулом.

Его приятель — рожа и рубашка в крови из разбитого носа — загнусил испуганно:

— Ну чё, чё те надо? Ну поймал, ну крутой! Поучил немного и отпусти, зачем, мать твою, калечить!

Салават прищурил свои и без того маленькие глазки.

— Ты маму мою не трогай, — сказал он, взяв вора двумя пальцами за кадык.

Вор побелел от ужаса.

— Я тебя калечить не буду, я тебя убивать буду, — негромко пообещал Салават. — Медленно. А ты быстро говори: зачем пришёл? До двух считаю: один…

— Навели нас! — хрюкнул вор. — Гумуз навёл. Сняли, грит, гринов немеряно! Ну! Падлой буду, если вру!

— Гумуз — кто? — Салават навис над перепуганным воришкой.

— В Промэкбанке охранник!

«Секьюрити» на полу зашёлся кашлем.

Салават размышлял. Этот процесс давался ему с трудом. И завершился традиционно.

— Мочить гнид парашных! Так да, командир?

— Развяжи их, — велел Шелехов.

— Командир, ты чего? — Салават непонимающе уставился на него.

— Развяжи, развяжи! Только сделай так, чтобы не дёргались.

— Понял!

Салават распутал узлы «разговорчивого», схватил его за руку, повернул. Раздался хруст, «разговорчивый» дико заорал, получил по затылку и утих.

«Секьюрити» дополнительной обработки не требовалось. Он и так был в соответствующей кондиции. Отпутанный от стула, он тут же пал на карачки и наблевал на ковёр.

Шелехов достал мобильник.

— Милиция? Меня пытались ограбить. Гостиница «Дружба», номер 311. Да, вора задержали. Жду.

— Подними его, — Шелехов кивнул на «секьюрити».

Салават без труда выполнил указания.

«Секьюрити» уставился на Алёшу мутными глазами.

— Ты меня понимаешь? — спросил Шелехов.

«Секьюрити» матюкнулся. В том смысле, что понимает.

— Тогда запоминай. Ты услышал в номере шум. Вошёл. Увидел вора. Задержал его. Потом вошли мы. Всё запомнил?

— Да пошёл ты!..

— Погоди, Салават! — остановил Шелехов телохранителя, собравшегося преподать грубияну урок. — Мы не хотим проблем, но возможен ведь и другой вариант…

— Ты попал! — сказал Салават охраннику. — Не понял, свинья?

— Вам не поверят! — буркнул «секьюрити».

— Я сказал: возможен и другой вариант, — Шелехов чуть улыбнулся. — Ты пытался задержать вора, но неудачно. Вор оказался крепким парнем и сломал тебе шею. — Алёша сделал паузу, чтобы суть предложения дошла до пленника. — Если такой вариант тебе нравится больше, — скажи. Вот моему другу он явно больше нравится!

Салават энергично кивнул и встряхнул «секьюрити», как тряпичную куклу.

— Может, я ему сначала шнифт выну? — спросил он с надеждой.

Согнутый толстый палец потянулся к охранникову веку.

«Секьюрити» отдёрнул голову.

— Ладно, — быстро сказал он. — Пусть будет по-вашему.

— Будет только по-нашему, — заметил Алёша. — Ну что, первый вариант или второй?

— Первый.

— Вот и хорошо, — кивнул Шелехов. — А теперь внимательно посмотри на моего друга…

Салават оскалил крупные жёлтые зубы. С некоторой натяжкой это можно было назвать улыбкой. Наверное, похожая улыбка была у питекантропов[1]. Или гигантопитеков[2].

— Бывает так, что люди сначала говорят одно, потом, по забывчивости, другое, — заметил Алёша. — Мой друг обычно следит за тем, чтобы такие забывчивые больше не разговаривали. Чтобы им нечем было разговаривать. Я понятно выражаюсь?

«Секьюрити» буркнул что-то утвердительное.

Алёша кивнул. Он чувствовал себя персонажем кинобоевика. Правда, от кинобоевика не воняет блевотиной.

— А ваши документики? — спросил лейтенант, пристально глядя на Салавата.

Татарин ухмыльнулся и протянул ветеранское удостоверение. Милиционер покрутил его в руках.

— А паспорт есть?

Салават порылся в кармане и извлёк на свет засаленный документ советского образца. Лейтенант полистал, хмыкнул.

— Это мой телохранитель, — не выдержав, вмешался Алёша.

— Телохранитель? — милиционер оживился. — Попрошу предъявить оружие.

— Во! — внушительный кулак Салавата возник перед носом лейтенанта. Тот отшатнулся от неожиданности.

— Я имел в виду то, что сбоку у тебя выпирает! — рявкнул лейтенант.

Салават ощерился, полез за пазуху и вытянул плоскую фляжку.

— Спирт, — сообщил он. — Налить, начальник?

— Мусульманин? — задал встречный вопрос милиционер.

Салават важно кивнул.

— А спирт, значит, пьёшь?

— Не-а, — Салават ухмыльнулся. — Это для дез-ин-фекции!

Выговорив трудное слово, татарин усмехнулся ещё шире, довольный собой.

— Ну-ну… Значит так. Все быстренько вышли. А ты, Шелехов… м-м-м… господин Шелехов — останьтесь.

Присутствующие, «секьюрити», второй милиционер, тот, что в форме, Салават и менеджер гостиницы покинули номер.

— Жучки в номере есть? — деловито спросил лейтенант.

— Не проверял, — ответил Алёша. — А должны быть?

— Не обязательно. — милиционер полистал иностранный паспорт Алёши, переливающийся отметками виз. — В Великобританию по какой надобности ездите?

— Я там учусь.

— Понятненько… Покойному Игорю Алексеевичу Шелехову вы, часом, не родственник?

— Сын.

— Угу, — лейтенант помолчал немного, погладил лысеющую голову. — Ищут вас, господин Шелехов, — сообщил он. — Очень хочут с вами потолковать.

— Хотят, — сказал Шелехов.