Чёрный Стрелок

— «Минута», говорит, — сообщил Табидзе, пряча телефон. — Подождём минуту, дорогой? — улыбнулся, как сытый кот и пальчиком поманил официанта. — Скажи хозяину, нервничать не надо. Поговорите с ними спокойно. Документы посмотрите… Короче, сейчас мои подъедут. Разберёмся.

Переезд Алёнка помнила смутно. Что-то ей такое дали… Очнулась уже на новом месте. Небольшая комната, две кровати, открытое окно. Снаружи птицы поют.

— Доброе утро.

На соседней кровати — мужчина. В хорошем летнем костюме, при галстуке. Немолодой, может сорок, может все шестьдесят. У этих азиатов не поймёшь.

— Кому доброе, кому… — Алёнка в последние дни слов не выбирала. Родителей больше нет, некому огорчаться, что ребёнок ненормативную лексику пользует.

— А вот это зря, — сказал мужчина. — Тебе не идёт.

— Вам, значит, идёт, а мне нет? — Алёнка села, провела ладошкой по голове, поморщилась: когда ещё этот ёжик отрастёт в нормальные волосы?

— Разве я что-то такое говорил? — осведомился мужчина.

Было в нём… что-то такое… преподавательское. Алёнка вдруг обнаружила, что сидит, выпрямившись и сдвинув коленки. Она тут же изменила позу.

— Может, и нет. Зато уроды ваши… — она фыркнула.

— Их в Михайловской гимназии хорошим манерам не обучали, — возразил мужчина. — Пока ты, милая, светскому обхождению училась, они зону топтали.

— Вот там им и место! — отрезала Алёнка, поглядела в окно: выпрыгнуть — и конец всем проблемам. А если не разобьётся, а только покалечится?

— Им — и вам! — сердито добавила она. Уж её-то дорогим костюмом не обманешь. Такой же подонок, наверняка!

— Меня зовут Ефим Асланович, — сказал мужчина. — Люди, которым было поручено вас охранять, уже наказаны. Строго. Больше такого не будет. Твой будущий муж позаботится об этом.

— Какой ещё муж? — насторожилась Алёнка.

«Чёрт! — подумал Юматов. — Этих долбаных психологов за яйца подвесить! «Примет как избавление!» Как же»!

— Ты с ним знакома.

«Алёша?» — вспыхнула надеждой Алёнка.

— Очень влиятельный человек, — продолжал Юматов. — И вполне способен тебя защитить от…

— Вас, например! — перебила Алёнка.

— И от нас, — спокойно кивнул Юматов. — И от настоящих врагов.

«Нет, не Алёша!»

— И что же это за сокровище? — с пренебрежительной гримасой спросила девушка.

— Лев Никитич Сурьин.

Алёна не выдержала и расхохоталась.

— Сурьин? Этот жирный пузырь? — воскликнула она. — А вы нормальные, вообще, или как?

— Этот, как ты выразилась, «жирный пузырь», — твой будущий муж! — строго произнёс Юматов. — Это решённый вопрос. Или, может, ты предпочитаешь своих бывших охранников?

— Слушай, Ефим Ослябыч…

— Асланович, — поправил Юматов.

— Иди скажи своему хозяину: пошёл он в жопу, понятно? — крикнула Алёна.

— Не забывайся, Булкина! — Юматов тоже повысил голос.

Издевательства охранников, действительно, не сломали Алёну, но нервы ей подпортили изрядно. Лицо девушки порозовело от ярости.

— Ах ты козёл потный! — заорала она, схватила первый попавшийся предмет (им оказалась настольная лампа с тяжёлым металлическим основанием) и с размаху треснула ею по юматовской лысой макушке.

От удара электрическая лампочка под абажуром лопнула, а Юматов медленно повалился набок.

Алёна не долго торжествовала победу. Через мгновение в комнату ворвалась охрана. Алёнка отбивалась изо всех сил, но трое здоровенных мужиков, конечно, скрутили её вмиг. Причём, деликатно скрутили, ничего не повредив.

Юматов пришёл в себя через несколько секунд. Кровь из рассечённой кожи испачкала его пиджак и покрывало кровати. Один из охранников мазнул по ссадине йодом и наклеил лейкопластырь. Юматов даже не поморщился.

— Зря ты хулиганишь, Булкина, — спокойно сказал он. — Сама себя наказала. — И распорядился: — Сделайте ей укол и пусть спит, если ей так больше нравится.

Глава двадцать четвёртая

Пока Юматов пытался убедить Алёнку, что её будущее предрешено, хозяин Юматова, Николай Григорьевич Хлебалов, в свою очередь, очень хотел убедить Руслана Васильевича Медведева в том, что его, Хлебалова, контакты с Сурьиным — не более чем тактический ход, а сам Николай Григорьевич предан единственно Руслану Медведеву.

Медведев делал вид, что верит.