Чёрный Стрелок

Всё-таки кое о чём он в разговоре с Хлебаловым умолчал. И это «кое-что» может обойтись никитскому «князьку» очень и очень дорого. Так что, может, и лучше, что Хлебалов заартачился. Москвичи настроены серьёзно, очень серьёзно, и очень может быть, что нападение на Песчаный — их работа… Друзья в столице, зная, что Хлебалов — человек, входящий в зону интересов Медведева, предупредили Руслана Васильевича о готовящемся наезде. Надо было предупредить Хлебалова. Сегодня Руслан Васильевич мог это сделать. Но Коля Хлебалов зарвался. Может, настало время сменить его на более покладистого? Может, зря Руслан Васильевич в своё время позволил ему взять под себя шелеховскую делянку? С самого начала Медведев целил в большие политики, и не хотелось пачкаться с оружием. А Хлебалов поднялся именно на оружии, на Курганском металлическом. Поднялся и вляпался по самые уши. Хватит ли Коле денег, чтобы откупиться? Неясно. А вот у Сурьина точно хватит. Может, и хорошо, если Хлебалов сейчас переметнётся к нему. Накануне выборов Медведеву не стоит пачкаться в уголовных историях или ссориться с московскими силовиками. А если никитскому «князьку» всё же удастся вывернуться, всегда можно намекнуть, что именно Медведев ему помог.

А если не удастся… Никитский район — жирный кусок. Медведев сумеет посадить туда своего человека. Пусть не такого оборотистого, как Коля Хлебалов, зато преданного. Преданность бывший обкомовский деятель Медведев ставил выше всех прочих достоинств.

В этот момент запиликала медведевская «труба». Та, что исключительно для своих.

— Руслан Васильевич, здравствуйте!

— Кто говорит? — отрывисто бросил Медведев.

— Вы меня не знаете, Руслан Васильевич, — сказал собеседник. — Но я говорю от имени Алексея Игоревича Шелехова.

— Кто тебе дал этот номер? — рявкнул Медведев.

— Это не важно, Руслан Васильевич. Важно то, что у господина Шелехова есть некоторые документы, которые могут вас заинтересовать.

— Какие ещё документы?

— Вам будет отправлен образец. Факсом, если вы дадите номер, по которому не произойдёт утечки информации. Это очень важные документы, Руслан Васильевич. Вы сами убедитесь.

— Перезвоните мне через десять минут, — велел Медведев.

Бессонов вошёл и аккуратно прикрыл дверь.

Алёша сидел за компьютером. На диване, прикрыв глаза, вальяжно развалился Монах. В ушах его попискивали наушники.

Бессонов кошачьим шагом приблизился к Монаху… И влепил ему такую оплеуху, что массивный Монах сверзился с дивана. Но тут же вскочил.

— Ты для чего тут посажен? — негромко, с яростью произнёс Бессонов. — Егалом щёлкать? — плеер жалобно хрустнул, пластиковые обломки посыпались из бессоновского кулака.

Монах угрюмо молчал. Ухо его стремительно наливалось малиновым.

— Последний раз, — сузив глаза, предупредил Бессонов. — Потом пеняй на себя!

Он резко развернулся.

— Есть предположение, что твою подругу три часа назад отправили к Сурьину, — сообщил Бессонов Шелехову. — Стартовало три машины. В одной Череп видел девушку, подходящую под твоё описание.

— Так и есть, — Алёша потёр глаза. — Полчаса назад на счёт Хлебалова переведены деньги. Один миллион долларов. Подтверждение прошло в сурьинский банк. И это круто!

— Почему это круто? — спросил Бессонов.

— Потому что деньги пойдут по моей схеме, и мы станем богаче на семьсот тысяч долларов.

Монах присвистнул.

— Но это не главное, — продолжал Алёша. — Теперь у нас есть отмычка к сурьинской защите. Я думаю, за пару дней мы её хакнем и будем юзать его базы, как свои собственные.

— Юзать? — Монах потёр распухшее ухо.

— Пользовать, — объяснил Алёша.

— А что с хлебаловскими? — спросил Бессонов. — Ты разобрался?

— Ещё нет. Мусора много. Как Медведев? Готов встретиться?

— Резину тянет. Велел позвонить вечером. Не хочет окончательно с Хлебаловым расплеваться.

— Блин! Я думал, когда он факс прочтёт — сразу поймёт, что это за фрукт!

— Наивный ты, Леха! — снисходительно изрёк Бессонов. — А то он не знал? Это, братан, русский бизнес. Здесь тебе не английские благородные лыцари, а хитрожопое ворьё! Ну сдал кореша Хлебалка за хорошие бабки! Делов! А то, можно подумать, кореш бы его сам не сдал, подвернись подходящий случай?

— Противно всё это, — пробормотал Алёша. — Неужели никому нельзя верить?

— Почему никому? — ухмыльнулся Бессонов. — Детишкам можно. Маленьким. До трёх лет. Вон, Монаху можно верить, если он говорит, что жрать хочет.

И добавил уже без улыбки.

— Мне верь. Я тебя не кину. Но имей в виду — тебя. А если Хлебалка по дурости решит мне поверить — я его остро разочарую.

— Чтоб Хлебало кому поверил! Ну ты ляпнул, Бессон! — развеселился Монах.

— Тут ты не прав, толстый, — строго сказал Бессонов. — Хлебало верит. Юматову своему. Стене. Но… — Евгений поднял палец. — Зря! Вот Стена взял да и отпустил Леху из Ширгорода!

— Веня — порядочный человек! — вступился за Стену Алёша.

От дружного хохота Бессонова и Монаха даже стёкла задрожали.

Алёша обиделся. Взял компьютер и ушёл в другую комнату.

— Славный мальчик, — сказал Монах. — Только наивный.

— Он не наивный, — возразил Бессонов. — Он — порядочный.