Чёрный Стрелок

— Ты прямо сейчас заткнёшься и будешь слушать, что тебе скажет Ефим! — перебил его Хлебалов. — Колбасников — не твоя тема! Хожняк сам управится.

— Конечно, управлюсь, шеф! — пробасил Хожняк. — Лично разберусь! Разрешите выполнять?

— Давай-давай, — рассеянно бросил Хлебалов. — И едва за бывшим омоновцем закрылась дверь: — Давай, Ефим, расскажи, что синичка из белокаменной насвистела.

— Дела плохи, Веня, — хмуро произнёс Юматов. — Москва дала добро на снятие наших скальпов. Будет наезд на Курганский…

— Ёш твою мать… — пробормотал Застенов. — Надо что-то делать… Детали есть?

— Есть, — кивнул Юматов. — Есть одна зацепочка…

— Медведев согласен! — победоносно сообщил Бессонов Алёше. — Я с ним когда базарил, он злой был, как хорёк. Видно, Хлебало ему ещё одну подлянку кинул. В общем, сказал: поможет. Но не сам.

— А кто?

— Предложил законтачить нас с мужиком, который наверняка заинтересуется документами. Как я понял, это какой-то крутой сыскарь из столицы. Типа, роет под Хлебалова. Ну что, Леха, рискнём?

— Это не ловушка?

— А смысл?

Алёша кивнул.

— Кто не рискует, тот не пьёт шампанского! — резюмировал он. — Договаривайся, я пойду. А для пущей безопасности можешь организовать что-нибудь… отвлекающее.

— Решено, — кивнул Бессонов. — С тобой пойдёт Монах. А ты, Монах, имей в виду: если что — лучше сразу себе харакири сделай.

— Да ты что, Бессон! — воскликнул Монах. — Да я за Леху хоть всей хлебаловской своре глотки перегрызу! Да за пацана, который, из-за стола не встав, семьсот кусков надыбал… Да за такого пацана, Бессон…

— Глохни! — оборвал его Евгений и взялся за телефон.

— Медведеву звонишь? — спросил Алёша.

— Тому мужику.

— Погоди, — остановил Алёша. — Давай через мой комп. Так безопасней, не отследят. А то наши мобильные разговоры все, кому не лень, прослушивают.

Через пять минут вопрос был решён. Встречу назначили за городом. По предложению второй стороны — в небольшой придорожной шашлычной.

Алёша вернулся к прерванной программе, а Бессонов отправил Монаха варить кофе. Голова Евгения с недосыпу работала неважно. Так, первое — отправить Ужа на рекогносцировку. Пусть глянет, что там за шашлычная, прикинет возможности. Второе — за сутки придумать и проработать тот самый отвлекающий манёвр, о котором говорил Шелехов. Это должно было быть что-то крутое. Чтобы Хлебалка вздыбился и заставил своих вертеться на полную катушку. Телефонными звоночками тут не обойдёшься. Нужна акция. Монах приволок кофе и устроился в уголке. Обижается, что по уху получил. Ничего, этому раздолбаю полезно. Самое слабое звено в бессоновской команде… Самое слабое звено… Ага! В мозгу Евгения молнией вспыхнула идея. Он набрал номер:

— Ленечка? Давай к нам. Планчик один обмозгуем. И Черепа с наблюдения сними и тоже сюда. Живенько, время пошло.

Глава двадцать пятая

Капитан Колбасников на водку был неимоверно крепок. Под закуску и настроение до двух литров мог заглотить. Старпом его был послабже — спал, похрапывая, на зелёном диванчике, куда его отволок заботливый начальник.

А Колбасников продолжал пить. И петь. Правда, одну и ту же песню, «Варяга», и один и тот же куплет. Для тех, кто знал Колбасникова, это было признаком того, что тот — в крайней кондиции. Стопарь-другой — и могучий капитан уронит ряху на стол и будет спать. Часа два-три. А потом проснётся и продолжит.

— Вр-раху н-не сдаётся н-наш х-хордый «Варрях»… — мрачно ревел Колбасников.

Ему никто не подпевал. Но слушатели были.

— Во, блин, глотка! — уважительно произнёс один из «тигров».

Его начальник, Жупел, никак на реплику не прореагировал. Он ждал, пока ребята проверят территорию.

Жупел приехал пятнадцать минут назад, прихватив с собой для надёжности два десятка бойцов.

У въезда в Чертково они спешились и оставшийся путь проделали ножками. Не только из осторожности. Ливень, начавшийся часа полтора назад, к этому времени кончился, но его хватило, чтобы «почти непроезжая дорога» превратилась в «совсем непроезжую». Во всяком случае, автобус бы точно застрял.

«Надо было военный грузовик взять», — подумал Жупел, шлёпая по грязи.

Выйдя к цели, бойцы рассредоточились и оцепили жалкую дачку, оставшись не опознанными противником. Правда, «противник» к этому времени с трудом опознавал лежащий на расстоянии вытянутой руки огурец… Но «тигры» об этом не знали.

Рассредоточились, оцепили, отметили всё, что следовало отметить; по команде Жупела, бесшумно и умело преодолели хлипкий заборчик.

Жупел был в некотором недоумении. Он ожидал обнаружить хотя бы нескольких хлебаловских ребят. Но не обнаружил. Два пустых джипа, свой и чужой, двое мужиков: один спит, другой поёт, одно охотничье ружьё, прислонённое к стене…

Ни трупов, ни следов активной перестрелки его ребята не обнаружили.

Жупел ещё пару минут пытался прислушиваться к происходившему в доме, но, кроме соло капитана Колбасникова, ничего не услышал. Не мудрено. По мощности издаваемого звука капитан вполне мог бы соперничать с лучшими оперными певцами.

Жупел оглядел своих бойцов и кивнул.